| Радио "Финам-FM" и сайт Skopal.narod.ru представляют: |  |
| Архив "Мифов о России" |
 |
Мифы о России. Текстовая Версия.
Эфир от 27/01/2009 Цены на нефть в уроках истории. Сколько может стоить баррель? Гость: ВЛАДИМИР КОСТОРНИЧЕНКО, профессор, доктор наук, специалист по истории нефтяной и газовой промышленности. МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые радиослушатели! Как всегда по вторникам с восьми до девяти вечера в эфире историческая передача «Мифы о России». В студии Владимир Мединский, и сегодня наш гость – один из крупнейших специалистов в стране по истории нефтяной и газовой промышленности Владимир Николаевич Косторниченко. Добрый вечер, Владимир Николаевич! КОСТОРНИЧЕНКО: Добрый вечер! МЕДИНСКИЙ: Тема нашей передачи сегодня заявлена актуально, никакого особого историзма: цены на нефть в уроках истории. Сколько может стоить баррель? Ну, мы, наверное, поговорим о том, что такое баррель, когда он сколько стоил, и почему, чем вызвана такая необычайная зависимость всей мировой экономики от нефти и газа. Давайте только начнем, наверное, с самых истоков, Владимир Николаевич. Когда нефть появилась в жизни нашего общества? КОСТОРНИЧЕНКО: Если говорить о промышленном использовании нефти, то нефть промышленного типа появилась где-то в середине девятнадцатого века, ее стали активно использовать. Стали активно использовать, прежде всего, в Америке. Первоначально пытались использовать нефть в каких-то медицинских целях, для лечения. МЕДИНСКИЙ: Обмазывались ей? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, обмазывались, использовали для лечения... МЕДИНСКИЙ: Был еще греческий огонь, я помню. Помните, вот эти вот во времена Древнего Рима... КОСТОРНИЧЕНКО: Да, при каких-то празднествах и так далее использовали в чисто таких декоративных целях. А промышленное использование нефти началось уже где-то в 1870-х годах в России и в Соединенных Штатах Америки особенно интенсивно. Именно эти страны имели большие запасы нефти, и, соответственно, они поделили тогда мировой рынок нефти. И, что интересно... МЕДИНСКИЙ: Первая промышленная добыча нефти началась где? КОСТОРНИЧЕНКО: Первая добыча нефти в России началась где-то в конце 1860-х годов, это имело в Краснодарском крае. МЕДИНСКИЙ: Не в Баку? КОСТОРНИЧЕНКО: Не в Баку, да. Первая как раз имела место... МЕДИНСКИЙ: Казаки добывали первыми. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, обычно это были отставные офицеры, которые пытались что-то придумать, изобрести. МЕДИНСКИЙ: Инновационные были люди-то! КОСТОРНИЧЕНКО: Да, естественно. МЕДИНСКИЙ: Время реформ Александра II. КОСТОРНИЧЕНКО: Это те люди, которые были на периферии, они всегда сталкиваются с каким-то челленджем, вызовом. И, соответственно, они были очень активны и пытались первыми добыть эту нефть. МЕДИНСКИЙ: Не очень понимая, что с ней надо делать. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, не очень понимая, что с ней надо в этот период делать. Но постепенно... Вот первые скважины как раз были пробурены нашими отечественными.... МЕДИНСКИЙ: Специалистами. КОСТОРНИЧЕНКО: Специалистами, да. МЕДИНСКИЙ: А правда, что первая самая глубокая скважина появилась именно у нас, на территории Российской Империи? КОСТОРНИЧЕНКО: Здесь достаточно сложно сказать. МЕДИНСКИЙ: Профессиональная скважина. КОСТОРНИЧЕНКО: Все-таки приоритет имеют американцы. Они тоже активничали в добыче нефти в 60-х годах девятнадцатого века. МЕДИНСКИЙ: Техас, да? КОСТОРНИЧЕНКО: В Техасе. Если вы посмотрите фильм «Нефть», который недавно победил... МЕДИНСКИЙ: В номинации «Лучший иностранный фильм в России». КОСТОРНИЧЕНКО: «Лучший иностранный фильм в России». МЕДИНСКИЙ: Если бы еще сняли фильм «Газ», он бы соперничал с ним. КОСТОРНИЧЕНКО: По газу надо снимать сериал, мне кажется. МЕДИНСКИЙ: Сериал… А у нас есть! Каждый год, Вы знаете, у нас национальная забава «Украина не платит за газ», такое предновогоднее шоу, как «Ирония судьбы». КОСТОРНИЧЕНКО: Да, я думаю, что это бы смотрелось. Мне кажется, все с напряжением смотрели за развитием этого сюжета в последний раз. МЕДИНСКИЙ: Да, да. Там все есть. Там такой треугольник, Вы знаете, образовался: Путин, Тимошенко и Ющенко, злой гений Ющенко. КОСТОРНИЧЕНКО: Вернувшись к этой теме, я бы обратил внимание на то, что в России, действительно, были предложены именно в конце девятнадцатого века ряд ноу-хау, которые позволили нам активно развивать нефтяную промышленность. Особенно преуспели в этом так называемые братья Нобели, благодаря которым мы имеем Нобелевские премиии по различным наукам, сколотили как раз свой капитал, развивая нефтяную промышленность в России. МЕДИНСКИЙ: Постойте, а разве не изобретением динамита? КОСТОРНИЧЕНКО: В том числе, динамита. Дело в том, что семья Нобелей была одним из крупнейших российских предпринимателей. Хотя они были по гражданству иностранцами, но тем не менее... МЕДИНСКИЙ: Работали здесь. КОСТОРНИЧЕНКО: ...весь основной бизнес был связан с тем, что они работали здесь. Они создали первый нефтяной танкер в России, они придумали проект, как передавать нефть речным транспортом, тем самым они смогли обеспечивать Волгу – основную кормилицу России – нефтепродуктами. Они стали переводить многие заводы с угля на более эффективное тогда и более рентабельное нефтяное мазутное топливо. Это, конечно, имело очень большое значение для быстрого развития экономики России в конце девятнадцатого века. МЕДИНСКИЙ: Какую долю нефтяной промышленности... Я так, понимаю, что вся нефтяная промышленность России в девятнадцатом веке – это Баку, конечно, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, безусловно. МЕДИНСКИЙ: А какую долю контролировали там братья Нобели? КОСТОРНИЧЕНКО: Если говорить об этом, можно сказать, что, в принципе, это монополия была... В разное время они по-разному, естественно, контролировали. Они с 1870-х годов активно работали в этом направлении. Они, безусловно, были пионерами. Соответственно, вначале процент их участия был больше. Потом, впоследствии они контролировали накануне Октябрьской Революции пятнадцать-двадцать процентов нефтяной промышленности России. То есть, их доля уменьшалась. МЕДИНСКИЙ: То есть, все-таки в этом отношении они были меньшими монополистами, чем клан Рокфеллеров в США? КОСТОРНИЧЕНКО: Безусловно. Здесь была реальная конкуренция. МЕДИНСКИЙ: Более диверсифицирована была нефтяная промышленность в Российской Империи, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. МЕДИНСКИЙ: В одних руках не было ничего? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, здесь были и «Роял Датч Шелл», здесь работал и банковский дом Ротшильда, который организовывал нефтяные предприятия, и французский капитал, и британский, и русский, и, условно скажем, азербайджанский капитал присутствовал: Манташев и другие. То есть, здесь было множество... МЕДИНСКИЙ: Урожденные азербайджанцы, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Здесь существовало множество нефтяных компаний, которые конкурировали между собой. МЕДИНСКИЙ: Государство работало на нефтяном рынке? Или оно жило за счет налогов? КОСТОРНИЧЕНКО: Государство, безусловно, на начальном этапе активно в этом не участвовало, поскольку это была частная инициатива. Но впоследствии, естественно, государство создавало определенные условия для развития нефтяной промышленности. МЕДИНСКИЙ: Государственных нефтяных компаний в императорской России не было? КОСТОРНИЧЕНКО: Нет, конечно, этого не было. Но, тем не менее, отношения семейства Нобель с императором, с царским домом были просто блестящие. МЕДИНСКИЙ: Они были знакомы и общались, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Безусловно. Это люди, которые в тот период определяли промышленность России. Они были близки к царскому дому. МЕДИНСКИЙ: Они были крупными филантропами, насколько я помню. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Нобели активно участвовали, занимаясь, в том числе, и военной промышленностью России, и благотворительной деятельностью. Это как раз отличало эту компанию. Понятно, почему они потом смогли учредить вот эти Нобелевские премии, уже после того, как... МЕДИНСКИЙ: Можно сказать, что не только благодаря динамиту... Кстати, развеем еще один миф о России, что Нобелевская премия существует не только благодаря тому, что Нобелю стало стыдно за изобретенный динамит, сколько благодаря деньгам, заработанным Нобелем при развитии нефтяной промышленности в дореволюционной России. Я предлагаю после небольшого перерыва вернуться, еще поговорить об истории нефтяной промышленности в России и в мире, о кризисе нефтяном 70-х годов, и потом, собственно, будем беседовать о роли нефти в сегодняшней жизни, о том, какие будут у нас цены на нефть. И мы по традиции подключим к нашему разговору наших радиослушателей. Реклама. МЕДИНСКИЙ: Вот кстати мы тут в перерыве... Еще раз добрый вечер! Мы беседуем с Владимиром Николаевичем Косторниченко об истории нефти в России, договорились, кстати, что у нас будет еще передача об истории газа, о газовом вопросе, наверное, в ближайшее время. А теперь мы говорили об истории нефти, о том, что пионерами нефтяной промышленности были две страны: Россия и США, первые прииски и промышленная добыча нефти появились в Баку, у нас, и одновременно в Техасе, США. При этом американский рынок был сильно монополизирован, «Стандарт Ойл» и клан Рокфеллеров в то время, как в России он был весьма и весьма конкурентен. Любопытно, что мы считаем, что был один Альфред Нобель, так, Владимир Николаевич? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. МЕДИНСКИЙ: Альфред Нобель как раз работал в Швеции, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, он работал в Швеции. Он специализировался, прежде всего, в работе над военной промышленностью. Но, так или иначе, они были связаны с европейскими финансами. И вот эти деньги, полученные от военной промышленности, они часто использовали для своих нефтяных проектов. МЕДИНСКИЙ: А три родных брата Нобеля непосредственно управляли нефтяными проектами семьи в Азербайджане? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, в Азербайджане, в России. МЕДИНСКИЙ: В России, да. КОСТОРНИЧЕНКО: Это Густав, Людвиг Нобель. Это были известные нефтяные, безусловно... МЕДИНСКИЙ: И свои сверхприбыли Альфред Нобель тоже отдавал братьям для инвестиций в Бакинскую промышленность. КОСТОРНИЧЕНКО: Это было очень эффективно, поскольку оборачиваемость в нефтяной промышленности очень высока. Я бы обратил внимание, что это была одна из первых транснациональных мировых компаний, которые работали здесь, продавали керосин не только в России, но и в других странах, открывали свои филиалы в Европе, в Восточной Европе, в других странах. Это была очень сильная нефтяная группа. МЕДИНСКИЙ: Кстати, вот еще о мифах о России. Вы знаете, я пишу об этом, еще приглашу наших радиослушателей на презентацию своей книги в конце по традиции. Я пишу о недооцененных научно-технических прорывах Российской Империи, нашел любопытную информацию о том, что базовый процесс крекинга нефти был тоже изобретен русскими инженерами. Это так, Владимир Николаевич? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Русские инженеры как раз отличались тем, что они умели находить какие-то оригинальные технические решения. И, соответственно, еще до революции эта формула крекинга была изобретена. Беда только в одном: в том, что то, что изобреталось нами, не могло быть использовано в серийном производстве. И когда в двадцатые возник вопрос о массовом внедрении крекинга в России, то использовали, к сожалению, не российские наработки. МЕДИНСКИЙ: То есть, принцип изобрели мы, а технологию... КОСТОРНИЧЕНКО: Да, а технологию серийного производства, использования – все это было взято у американцев, которые, конечно, были лидерами в этом вопросе. МЕДИНСКИЙ: Получатся, мы придумали, как это сделать, а американцы придумали, как это внедрить в производство и зарабатывать на этом деньги. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Безусловно, американцы прагматичны. Наши инженеры сделали открытие, опубликовали статью, и этим все закончилось. МЕДИНСКИЙ: Яблочков изобрел лампочку, а Эдисон утыкал этими лампочками весь мир и заработал этим колоссальное состояние. Попов и Маркони. Это бесконечная тема. Скажите, что происходит с нефтью дальше? Насколько я понимаю, все-таки нефть времен Рокфеллеров и братьев Нобель – это, в основном, нефть ради керосина и ради топлива. А нефтяной промышленности как таковой, с переработкой нефти в химию, в пластмассы тогда еще не существовало. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Все развивалось относительно постепенно. Вначале нефть использовалась как мазутное топливо, и какие-то все-таки продукты шли в химическую переработку, но их было не очень значительно... Но по мере развития транспорта, по мере того, как автомобиль начинает становиться главным транспортом, естественно, возникли проблемы, связанные с использованием нефти как автомобильного топлива, как авиационного топлива и так далее. В этом направлении шла.... МЕДИНСКИЙ: То есть, нефть идет вдогонку за развитием автомобилестроения и самолетостроения. КОСТОРНИЧЕНКО: Безусловно. И по сей день этим определяется значение нефти. Многие говорят, что, дескать, достаточно легко вытеснить нефть сейчас. Мы изобретем электромобили, солнцемобили и так далее. МЕДИНСКИЙ: Спиртомобили. КОСТОРНИЧЕНКО: Спиртомобили, на этаноле, да. МЕДИНСКИЙ: Это будет особо популярно, я думаю, кое-где. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, но в результате все равно оказывается так, что заливаем-то мы в автомобильный бак только бензин. И это несмотря на то, что задача вытеснить нефть альтернативным топливом ставится уже более пятидесяти лет. МЕДИНСКИЙ: Давайте, наверное, поясним нашим радиослушателям, чтобы не плодить лишние мифы, о том, что нефть, конечно – это не только бензин и авиационный керосин. Мы с вами носим нефть... Владимир Николаевич, какие материалы делаются из нефти? КОСТОРНИЧЕНКО: Все синтетические материалы. МЕДИНСКИЙ: Вся синтетика – это нефть. Все, что не хлопок. Посмотрите на себя, дорогие радиослушатели. Все, что у вас не из хлопка, льна... КОСТОРНИЧЕНКО: Новые конструкционные материалы, стройматериалы. МЕДИНСКИЙ: Хлопок, лен. Ну, лен, я думаю, никто из нас уже не найдет на себе, к сожалению. Хлопок, лен и шерсть. А вот все остальное – это нефть. Все, на чем мы сидим, мебель, компьютеры, телефоны, любые пластмассы – это нефть. Мы пока еще не едим нефть... КОСТОРНИЧЕНКО: Может быть, пьем нефть. МЕДИНСКИЙ: ...но девяносто девять процентов упаковки – это нефть, когда вы открываете йогурт, вы притрагиваетесь пальцами к нефти, когда вы открываете пакет молока... Молоко-то, может быть, еще и молоко, а вот пакет – это нефть. А что, мы еще и пьем нефть? КОСТОРНИЧЕНКО: Нет, я думаю, что если бы водку гнали не из опилок, что б нам было с восьми бутылок? Мы помним эту фразу. У меня есть ощущение, что некоторые продукты из области спиртного тоже такие... имеют.... МЕДИНСКИЙ: С привкусом, да. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. МЕДИНСКИЙ: Меня в свое время потрясло высказывание, по-моему, Уго Чавеса в отношении цен на нефть. Он сказал: «Слушайте, почему вы считаете, что сто долларов за баррель нефти – это много? Вы же не говорите, что три доллара за крошечный флакончик шампуня – это дорого. А, между прочим, вы моете голову нефтью. А сколько этих флакончиков можно сделать из барреля нефти? Вы только представьте себе!» КОСТОРНИЧЕНКО: Тем не менее, все-таки я бы хотел сказать, что нефть исчерпаема. Это исчерпаемые полезные природные ресурсы. Совершенно очевидно, что мы живем в эпоху, когда запасы нефти начинают заметно сокращаться. МЕДИНСКИЙ: Это чувствуется? КОСТОРНИЧЕНКО: Это чувствуется теми, кто работает в нефтяной промышленности, однозначно. Поскольку в последнее время, скажем, в последние пятьдесят лет крупных месторождений, таких, как Самотлор, как Прадхо-Бэй, уже просто не открывают. Сейчас, та нефть... МЕДИНСКИЙ: Может быть, плохо ищут? КОСТОРНИЧЕНКО: ...которая добывается, добывается из очень глубоких слоев. Она стоит неимоверно дорого. Это определяет стоимость современной нефти. Проблема состоит не в том, что нефти нет или ее мало. А проблема состоит в том, что издержки, связанные с добычей нефти сейчас катастрофически возрастают, и это влияет, соответственно, на стоимость нефти. Этот вывод делают ведущие специалисты, которые работают в нефтяной промышленности: Али Бахтьяри из Ирана, Жан Лорье из Франции и другие исследователи, которые занимаются разведкой нефти и которые, в общем, основные прогнозы связывают с тем, что нефть будет дорожать. МЕДИНСКИЙ: Владимир Николаевич, я предлагаю: прежде чем мы перейдем к истории роста либо падения цен на нефть, мы сейчас примем один телефонный звонок. Я, кстати, напоминаю: 730-73-70 – телефон в прямом эфире, 730-73-70. По этому телефону у вас есть уникальная возможность – задать ваши вопросы Владимиру Николаевичу Косторниченко в отношении нефти. Сколько стоит, сколько будет стоить, какова зависимость России от нефти? Также ваши вопросы вы можете написать, зайдя на сайт finam.fm и найдя там программу «Мифы о России» с Владимиром Мединским, это несложно. Примем сейчас один телефонный звонок, давно ждет у нас уже. Алло! Алло! Давно ждет, но не дождался. Алло! СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день! МЕДИНСКИЙ: Да, Вы в эфире, спрашивайте. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, здравствуйте! Скажите, пожалуйста, все, к чему мы к нефти прикасаемся, ведь это же восполняемо или перерабатываемо, так, правильно? Полиэтилен. Это можно переработать. Значит, это можно использовать несколько раз, так же? МЕДИНСКИЙ: Это вопрос? СЛУШАТЕЛЬ: Да, это вопрос. МЕДИНСКИЙ: Хорошо, спасибо. Можно ли по несколько раз перерабатывать продукцию нефтяной промышленности? КОСТОРНИЧЕНКО: Безусловно, можно это перерабатывать, но это требует дополнительных каких-то затрат. Но в чистом виде нефть исчерпаема, это очевидно. Природа происхождения нефти, кстати, недостаточно ясна. Крупнейшие специалисты, которые этим занимаются, до сих пор не знают, имеет ли нефть, скажем, биологическое происхождение... МЕДИНСКИЙ: Живая она или мертвая? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Или, может быть, это произошло из органических остатков, либо, может быть, это минеральные ресурсы, которые тоже каким-то образом вырабатываются. Здесь есть какой-то великий секрет, связанный с природой нефти. Если вы обратитесь даже к ведущим энциклопедиям, к ведущим специалистам, вы увидите, что до сих пор ведутся вопросы о том, откуда же все-таки берется нефть. МЕДИНСКИЙ: Органика или минерал. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, органика или минерал, но это такое крупное размежевание. Я уже не беру различного рода мелкие интерпретации этих вещей. На самом деле, это действительно очень сложный вопрос. Но в любом случае, если мы возьмем какие-то количественные показатели, мы увидим, что все-таки нефти становится меньше. Она исчерпаема. Например, нефть в Соединенных Штатах в значительной степени иссякла. Соединенные Штаты были крупнейшими производителями нефти в первой половине двадцатого века. Но в 70-х годах нефть в США стала исчезать. Это привело к очень серьезным последствиям для американской экономики. Это привело американскую экономику к кризису. МЕДИНСКИЙ: Давайте еще об одном мифе в этой связи. Существует глубочайшее убеждение, что американцы хитрые, умные и ловкие, заморозили резервы своей нефти, держат ее на черный день, вероятно, начнут добычу только тогда, когда цена приблизится к миллиону долларов за стакан. Это так? КОСТОРНИЧЕНКО: Нет, это абсолютно не так. Хотя существует закон в Соединенных Штатах, который ограничивает добычу нефти, скажем, в курортной зоне, в прибрежной зоне в районе Флориды и на территории Аляски. Но эти ограничения понятны, потому что Аляска является национальным заповедником, но там все равно уже нефть добывается. Реально администрация Буша сняла это вето, эти ограничения на добычу нефти на ряде территорий. МЕДИНСКИЙ: А в Техасе? КОСТОРНИЧЕНКО: Какие могут быть ограничения? Если вы будете путешествовать... МЕДИНСКИЙ: То есть, это просто невозможно, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Там можно даже в центре города увидеть качалки, которые... МЕДИНСКИЙ: Серьезно? КОСТОРНИЧЕНКО: ...до сих пор работают. Если вы проезжаете небольшие американские города на юге Соединенных Штатов, вы вдруг с удивлением видите какой-то огороженный двор, внутри стоит качалка, она качает. МЕДИНСКИЙ: На своих шести сотках качает нефть. КОСТОРНИЧЕНКО: Последние уже экземпляры. МЕДИНСКИЙ: Давайте уже поговорим об американских ограничениях после небольшого перерыва на новости. 730-73-70 – телефон студии. Звоните с вашими вопросами об истории и современности нефти. Новости. МЕДИНСКИЙ: Еще раз добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Мы беседуем об истории и роли нефти в нашей современной жизни. Наш собеседник – Владимир Николаевич Косторниченко, профессор, доктор наук. Давайте попробуем сейчас принять один звонок, и потом продолжим говорить о нефти в США. Алло. СЛУШАТЕЛЬ: Алло. МЕДИНСКИЙ: Вы в эфире, говорите! СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Если исходить из того, что Земля – это живое существо, то нефть – это ее кровь. Что же получается? МЕДИНСКИЙ: Мы вампиры. СЛУШАТЕЛЬ: Да. Мы, вместо того, чтобы разрабатывать огромное количество всяких проектов получения энергии другим способом, постоянно высасываем кровь планеты, за счет которой мы живем, задыхаемся от этих выхлопов, архитектура портится, и так далее, обогащаем кучку жуликов, которые на этом делают свое неправедное богатство. Когда же мы задумаемся об этом? МЕДИНСКИЙ: Понятно. Это был не вопрос. Это мнение, весьма философское. Кстати, распространенная позиция. КОСТОРНИЧЕНКО: Когда я говорил о биологической природе нефти, я имел в виду то, что при распаде органических остатков создается нефть. Имеется в виду вот это. Все-таки не буквально, да. Такое обобщение, конечно, очень интересно. Но, тем не менее, все-таки, когда мы говорим о биологическом происхождении, мы имеем в виду, что распадаются деревья, я не знаю... МЕДИНСКИЙ: Древесина. КОСТОРНИЧЕНКО: Древесина, да, еще что-то, листва, и так далее. И это все превращается... МЕДИНСКИЙ: Так вот, все-таки о США. Возвращаясь к теме мифотворчества. Так значит, неправда то, что США заморозили добычу нефти и ждут, когда она совсем подорожает? КОСТОРНИЧЕНКО: Очевидно это так. Достаточно посмотреть на историю американской нефтяной промышленности, чтобы увидеть, что Соединенные Штаты себя особенно никогда здесь не ограничивали. Если мы возьмем развитие нефтяной промышленности США в начале двадцатого века, мы увидим, что США как раз производили большее количество нефти, чем любое другое государство. Это была, если сказать упрощенно... МЕДИНСКИЙ: Они ее потребляли сами, не экспортировали? КОСТОРНИЧЕНКО: Они потребляли сами. Это был колоссальный внутренний рынок, более того, они завозили нефть из Мексики в очень больших количествах. Но нефть в данном случае способствовала развитию Соединенных Штатов. Я бы обратил внимание, что мы не можем назвать Соединенные Штаты сырьевым государством в первой половине двадцатого века. Все-таки это было динамичное индустриальное государство. МЕДИНСКИЙ: Хотя они сидели на нефтяной игле, правда, собственной. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, и они продавали нефть и керосин в Европу, они пытались продавать в Россию, но Нобели здесь... Это было... МЕДИНСКИЙ: У нас у самих нефть найдется. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, у нас у самих оказалась нефть, и мы стали конкурировать с американцами. Интересный такой момент еще из конца девятнадцатого века, когда Витте, наш известный премьер-министр, решал, каких иностранцев допустить в нефтяную промышленность России, он говорил: «Да, британцев мы можем допустить. Французов – да. Всех, кого угодно, только не Соединенные Штаты, поскольку здесь мы ведем прямую конкурентную борьбу с Соединенными Штатами именно в области нефтяных поставок». Сейчас, конечно, ситуация другая. Но реально если мы посмотрим, американские компании никогда не попадали на российский рынок в девятнадцатом веке, в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. МЕДИНСКИЙ: Кстати, и сейчас их здесь нет. Единственная крупная попытка – это было так называемое дело «ЮКОСа». КОСТОРНИЧЕНКО: Да. То, что связано с Сахалином. МЕДИНСКИЙ: Ну, Сахалин, какие же там американцы? КОСТОРНИЧЕНКО: Ну, вот группа... МЕДИНСКИЙ: А, там есть «Эксон», «Сахалин-1», да. «Сахалин-2» – это англичане, голландцы, японцы. А «Сахалин-1» - американцы. КОСТОРНИЧЕНКО: А вот «Эксон» как раз «Сахалин-1». МЕДИНСКИЙ: А там нефть или газ? КОСТОРНИЧЕНКО: Там и нефть, и газ. Сахалин известен... МЕДИНСКИЙ: «Сахалин-2» – это газ, по-моему, в основном. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, это очень... МЕДИНСКИЙ: Сжижение газа, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Нет, сейчас сжижение газа. А в принципе, если взять историю нашей российской нефтяной промышленности, там всегда традиционно добывалась и нефть, и газ, да и уголь, японцы там, например, имели концессию в тридцатые... МЕДИНСКИЙ: Ну да, руками военнопленных корейцев, которыми они заполонили Сахалин. В шахтах там до сих пор корейцы, их любят невероятно. Давайте попробуем принять звонок. Алло. СЛУШАТЕЛЬ: Алло. МЕДИНСКИЙ: Да, Вы уже давно висите на линии, я обратил внимание. Вы в эфире. Добрый вечер. СЛУШАТЕЛЬ: Меня Михаил зовут. У меня, знаете, какой вопрос: вот Вы говорили, что сейчас нефть добывать все сложнее и сложнее. А есть какая-нибудь цифра, насколько себестоимость в среднем по России добычи нефти на скважине и как, допустим, отличается... МЕДИНСКИЙ: Представляете Вы себе территорию России, да, Михаил? То есть, средняя себестоимость это... СЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю, да. Но все равно какая-то оценка. Как это отличается, скажем, от Ближнего Востока? МЕДИНСКИЙ: Хорошо, спасибо. Вопрос понятен. С учетом средней температуры по больнице. Себестоимость у нас, в Венесуэле и в Иране. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, мы, прежде всего, посмотрим на то, что происходит у нас. Если взять сейчас лучшую российскую нефть, это западносибирская нефть... МЕДИНСКИЙ: Лучшую по качеству или по дешевизне? КОСТОРНИЧЕНКО: По качеству. В свое время она была очень дешевой. МЕДИНСКИЙ: Расскажите, кстати, что такое Brent и Urals. Просветите. КОСТОРНИЧЕНКО: Brent и Urals – это все-таки нефть, которая предполагает сочетание западносибирской нефти с нефтью Верхнего Поволжья, башкирской, татарской нефтью. МЕДИНСКИЙ: Мы видим котировки нефти, которые сегодня, по-моему, 45-47 долларов за баррель, это нефть марки Brent. КОСТОРНИЧЕНКО: Brent – это более высокое... Brent, Киркук, WTI – все это стоит... МЕДИНСКИЙ: Это ближневосточная нефть? КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Все это повыше. Все это стоит сейчас в размере сорока семи долларов за баррель. МЕДИНСКИЙ: Это не наша нефть? КОСТОРНИЧЕНКО: Это не наша нефть. Это иракская нефть, американская нефть, североевропейская нефть, Brent, в данном случае. Российская нефть известна как Urals или нефть более высокого качества, которая называется Siberian light. МЕДИНСКИЙ: На сколько процентов она дешевле Brent? КОСТОРНИЧЕНКО: Siberian light фактически один в один. Это нефть очень высокого качества, она не требует какой-то специальной аппаратуры для дополнительной переработки. Все-таки это нефть, которая соответствует лучшим мировым аналогам. Соответственно, Urals, этот сорт был создан для того, чтобы как-то реализовывать нефть Поволжья, которая имеет большое количество примесей. Продавать ее невыгодно.... МЕДИНСКИЙ: Татарская нефть, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, татарская, башкирская нефть, которую можно реализовывать, только смешав с сибирской нефтью. Это дает достаточно рыночную цену на данный вид нефти. МЕДИНСКИЙ: Наша экспортная нефть, в основном, какая? КОСТОРНИЧЕНКО: Экспортная – это Urals. МЕДИНСКИЙ: Все-таки Urals, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, все-таки в большинстве мы предпочитаем... Очень важно, конечно, было бы как-то разделить эти вещи. Все-таки государство в России, это тоже обосновано, поддерживает как раз этот сорт, Urals, который дает возможность добывать нефть не только из Западной Сибири, но и с территории Верхнего Поволжья. МЕДИНСКИЙ: 730-30-70 – телефон в студии. Вы можете задать ваши вопросы по истории и современности ситуации с нефтью Владимиру Николаевичу Косторниченко. Владимир Николаевич, что произошло на рубеже шестидесятых и семидесятых годов? Давайте напомним. Мне бы хотелось, чтобы Вы сказали, сколько стоила нефть до кризиса, до появления ОПЕК, и сколько она стала стоить после этого. КОСТОРНИЧЕНКО: Я бы обратил внимание, что изменилось отношение к нефти. Нефть в шестидесятые-семидесятые годы становится все труднее и труднее добывать. Возрастают издержки. В то же время, начинает постепенно иссякать американская нефть. В начале семидесятых годов просто произошло резкое падение добычи американской нефти. МЕДИНСКИЙ: При этом цена, по-моему, два доллара баррель. КОСТОРНИЧЕНКО: В тот период она была на уровне двух-трех долларов баррель. МЕДИНСКИЙ: Эта цена держалась лет двадцать, по-моему, не меняясь. КОСТОРНИЧЕНКО: Достаточно долго. Но потом стало очевидным, что американцы просто не в состоянии обеспечить себя этими поставками. Они стали включать все больше и больше ввоз ближневосточной нефти. На Ближнем Востоке тогда стали активно работать американские компании. МЕДИНСКИЙ: Это, в первую очередь, Саудовская Аравия, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, безусловно, Саудовская Аравия, которая и по сей день является здесь лидером. Она имеет более двадцати пяти процентов всех мировых доказанных запасов нефти. Себестоимость добычи нефти в Саудовской Аравии, в Кувейте очень низка. МЕДИНСКИЙ: Это высокое залегание нефти, я так понимаю, да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, во-первых, высокое залегание нефти. Иногда, например, Кувейт даже называют островом, который плавает на нефти. МЕДИНСКИЙ: Ну, да. Воткни трубку и получишь фонтанчик. КОСТОРНИЧЕНКО: И получишь фонтан, да. Соответственно, там себестоимость очень низка. Та же самая ситуация была и в Западной Сибири. Когда стали разрабатывать западносибирскую нефть в семидесятые годы, это уже так называемое третье Баку... МЕДИНСКИЙ: Уренгой – Помары - Ужгорород, нефтепровод «Дружба», да? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, но это еще до того. Себестоимость была примерно сравнима с себестоимостью в Саудовской Аравии. МЕДИНСКИЙ: Это сколько? КОСТОРНИЧЕНКО: Это копейки. Тогда считали на копейки. Три-четыре копейки за баррель. В общем, это очень... МЕДИНСКИЙ: Несколько советских копеек за баррель. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Сто пятьдесят девять литров. То есть, это была очень низкая себестоимость. Другое дело, что добытую нефть надо было как-то доставить. МЕДИНСКИЙ: Да, вопрос: телушка – полушка, рубль перевоз. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Это обусловило, кстати, несколько варварское отношение к нефти в России, в Советском Союзе в этот период и привело к созданию, в общем, неэффективной российской экономики, которая была ориентирована на очень значительное энергопотребление, нефтепотребление. МЕДИНСКИЙ: В смысле, это было спровоцировано столь низкой себестоимостью и дороговизной транспортировки? КОСТОРНИЧЕНКО: Ну, и политикой государства, которое в принципе... Я думаю, что те, кто имел автомобиль в те годы, могут сказать, что тогда... МЕДИНСКИЙ: Двадцать первая «Волга». У меня есть автомобиль «Победа» пятьдесят второго года выпуска. Вы не представляете, сколько он жрет бензина! Это просто невероятно. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, и все это стоило копейки. Соответственно, это поощрялось государством. Бензин был абсолютно доступен. Ситуация абсолютна не похожа на ту, которую мы имеем сейчас. МЕДИНСКИЙ: Алло. СЛУШАТЕЛЬ: Да. МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер! Вы дождались. Задавайте Ваш вопрос. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Меня зовут Дмитрий. У меня вопрос к Владимиру Николаевичу. Я хотел бы немножко вернуться назад, к вопросу использования нефти. У меня вопрос: какую долю в добываемом количестве нефти занимает именно нефть, предназначенная для дальнейшей переработки в топливо для автомобилей, самолетов, неважно какого? И исходя из этого следующий вопрос. Очень много ходит слухов о том, что нефтедобывающие крупные компании блокируют разработки каких-то видов альтернативного топлива для тех же самых автомобилей или других средств передвижения. Насколько эти слухи имеют под собой почву, с точки зрения Владимира Николаевича? Спасибо. МЕДИНСКИЙ: Спасибо. Итак, теория заговоров – раз, и сколько процентов нефтедобычи уходит на автотранспорт. КОСТОРНИЧЕНКО: В отношении теории заговора отвечу сразу. Я как-то не склонен поддерживать эту точку зрения по некоторым причинам. Ведь, смотрите, кризис, связанный с нефтяными поставками имел место в середине семидесятых годов. Нефть вырастала в цене очень значительно. МЕДИНСКИЙ: Кстати, сколько? Напомните. КОСТОРНИЧЕНКО: Если взять обычную цену, она доходила до сорока долларов за баррель. Если взять справочные, которые выходила периодически возникали, то там были и семьдесят, и даже восемьдесят. МЕДИНСКИЙ: Тех долларов за баррель. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, тех долларов. МЕДИНСКИЙ: Средняя – сорок. КОСТОРНИЧЕНКО: Если мы сейчас пересчитаем с учетом трехпроцентной инфляции, то мы увидим, что... МЕДИНСКИЙ: Да какой трехпроцентной инфляции, Бог с Вами, гораздо больше! КОСТОРНИЧЕНКО: Примерно два-три процента инфляции... МЕДИНСКИЙ: Гораздо больше. У них тоже есть свои... КОСТОРНИЧЕНКО: Я имею в виду, каждый год. Мы увидим, что... МЕДИНСКИЙ: В семидесятых, по-моему, в Великобритании были случаи, когда инфляция доходила до двадцати процентов в год, в конце семидесятых. КОСТОРНИЧЕНКО: А, ну, это да. Это я согласен. МЕДИНСКИЙ: А потом, посмотрите, сколько стоил в начале семидесятых самый дорогой автомобиль уровня шестисотого Мерседеса в США. И сравните. КОСТОРНИЧЕНКО: Так вот, я возвращаюсь к вопросу об альтернативных источниках. Именно тогда в Соединенных Штатах некоторые компании поставили своей целью создание эффективных альтернативных источников. Причем, занимались такие крупные предприятия в крупнейшем и наиболее развитом промышленном штате США, как Калифорния. Калифорния, как известно, всегда страдала от нехватки энергоресурсов. Это одна из серьезнейших проблем для американской экономики, то, что Калифорния – это тот штат, в котором бывают сбои в электроэнергии, где реально не хватает энергии. И, соответственно, в этот период стали разрабатывать. Нужно сказать, что особых успехов здесь не было достигнуто, именно потому, что разработка этих солнечных батарей... Тогда не смогли изобрести элементы, которые бы стоили достаточно дешево, чтобы могли работать эти солнцемобили, которые имели место в Калифорнии. Я все-таки склонен считать, что вряд ли мы можем говорить о заговоре крупнейших энергетических компаний. Даже наоборот, все-таки энергетические компании США сейчас объявляют конкурсы на то, чтобы разрабатывались – тот же самый «Эксон» – альтернативные источники энергии. В Соединенных Штатах уже хорошо понимают, что рано или поздно нефть будет очень ограничена, цена ее резко возрастет. МЕДИНСКИЙ: А где сейчас в США добывают нефть по-прежнему? КОСТОРНИЧЕНКО: В Соединенных Штатах, так же как и всегда, традиционно, это те районы, которые близки к Мексике, это тот же Техас, это районы Среднего Запада. Но все-таки добыча нефти там ведется уже малыми, средними компаниями, некрупными компаниями, которые добывают остатки нефти, которые понимают, что добыча нефти в этом регионе будет со временем серьезно (неразборчиво). МЕДИНСКИЙ: На Ваш взгляд, ни о каком замораживании добычи нефти в США речи не идет, поскольку там просто нечего добывать. КОСТОРНИЧЕНКО: Я думаю, что да. Так вопрос и не стоит, что в Соединенных Штатах есть какие-то большие месторождения нефти, которые не использованы. Об этом даже нет и речи. Все-таки здесь вопрос ставится по-другому: чем мы должны заменять нефть? В какой-то степени заменяет газ. Соединенные Штаты добывают много газа, они находятся на втором месте после России по добыче газа. МЕДИНСКИЙ: Разве не Иран? КОСТОРНИЧЕНКО: Иран тоже. Но я имею в виду... Если мы возьмем Иран, то там примерно двадцать процентов, чуть меньше, около пятнадцати процентов, Россия – примерно двадцать семь процентов (это такая традиционная цифра, условная), Соединенные Штаты добывают примерно так же, как Иран – около пятнадцати процентов. МЕДИНСКИЙ: В основном, где? КОСТОРНИЧЕНКО: В основном, северные территории, близкие к Аляске, Канаде и так далее. Но там, в отличие от наших газовых ресурсов... МЕДИНСКИЙ: Одну секундочку. Алло. КОСТОРНИЧЕНКО: Простите. МЕДИНСКИЙ: Алло, алло! Что-то у нас тут сбилось. Алло. СЛУШАТЕЛЬ: Да. МЕДИНСКИЙ: Да, говорите. Добрый вечер. СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. У меня вопрос к Владимиру Николаевичу, но прежде небольшая констатация. Клинтон во второй срок своего президентства в Монтеррее подписал мораторий на нефтеразведку и нефтедобычу по всему Калифорнийскому побережью, из экологических соображений, не из стратегических. Но, тем не менее, Калифорнийское побережье весьма перспективно на нефть. Это констатация. А вопрос такой. Я все-таки так и не услышал, какова себестоимость нефти на средней Оби, в районе Самотлора, Сургута, Нижневартовска? МЕДИНСКИЙ: Сейчас, да? Спасибо большое. 730-730-70, задавайте ваши вопросы. Владимир Николаевич, пожалуйста. КОСТОРНИЧЕНКО: Я бы хотел начать со второй части вопроса. МЕДИНСКИЙ: С себестоимости. КОСТОРНИЧЕНКО: Да, с себестоимости. Себестоимость здесь значительно растет в последнее время. И нужно сказать, что как раз этим и объясняется то, что сейчас, даже можно сказать, с 2001 года в Западной Сибири неуклонно происходит сокращение добычи нефти. Это объясняется тем, что все труднее добывать эту нефть. Это объясняется этими издержками, то есть увеличивается рост издержек при добыче. Соответственно, Западная Сибирь уже имеет ситуацию сходную с той, которую имела Америка в семидесятые годы. То есть, постепенно мы переходим на месторождения Восточной Сибири. Но там тоже достаточно сложно добывать нефть, поскольку там... МЕДИНСКИЙ: Значит, мы движемся все дальше и дальше от Урала. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. МЕДИНСКИЙ: В сторону Якутии. КОСТОРНИЧЕНКО: Мы движемся в сторону Восточной Сибири. Но там, обратите внимание, нефтяные месторождения имеют более сложный характер, добывать их можно только с помощью новейших технологий, связанных с гидроразрывом пласта и так далее. Сейчас вот многие внедряются технологии такого типа. Соответственно, это требует гораздо больших издержек. МЕДИНСКИЙ: Это сколько? КОСТОРНИЧЕНКО: Кроме того, там нет достаточно инфраструктуры для развития. МЕДИНСКИЙ: Вы знаете, у меня был один знакомый, директор небольшой нефтяной компании, владелец, который говорил вскоре после кризиса, дефолта девяносто восьмого года: «Знаете, конечно, когда было восемь долларов за баррель, нам было тяжело. Двенадцать – уже было хорошо. А вот сейчас двадцать пять... ля-ля-ля, я каждый месяц езжу на мотогонки» - где-то там он выступал. Почему же сегодня, когда сорок семь, мы так рыдаем? Это было всего лишь несколько лет назад. КОСТОРНИЧЕНКО: Здесь важно, на что обратить внимание. Во-первых, государство берет в налоги достаточно много с нефтяных компаний, и этим тоже объясняются издержки, связанные с этим. То есть, условно, если мы возьмем себестоимость, скажем... МЕДИНСКИЙ: Ну, кое-что остается все-таки, я думаю. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. Добыча в Западной Сибири... МЕДИНСКИЙ: Разница между двенадцатью и сорока семью... КОСТОРНИЧЕНКО: ...допустим, там, восемь-десять долларов за баррель где-то в среднем, в зависимости от района. МЕДИНСКИЙ: Восемь – это себестоимость? КОСТОРНИЧЕНКО: Примерно, можно сказать, что так. МЕДИНСКИЙ: Без частных самолетов руководителей нефтяных компаний? КОСТОРНИЧЕНКО: Но здесь Вы учитывайте, что забирает значительное количество средств в виде налогов... МЕДИНСКИЙ: Сверх определенной цены. КОСТОРНИЧЕНКО: Да. И остается, если мы реально сейчас возьмем... У меня был разговор с представителем ТНК-ВР, он говорил, что если нефть будет находиться меньше, чем тридцать долларов за баррель, мы будем работать в убыток. И это серьезно осложнит... МЕДИНСКИЙ: Владимир Николаевич, Вам не кажется это лицемерием? Ну, слушайте, они ведь работали, когда нефть была двенадцать долларов за баррель, и ничего, и машины были неплохие и офисы строились, может, меньше частных самолетов было, как-то все-таки предпочитали летать бизнес-классом, а не вызывать «Суперджет» по любому поводу. КОСТОРНИЧЕНКО: Нет, здесь я с Вами согласен, это тоже имеет место, то, что, может быть, не совсем эффективно используются средства, но, тем не менее, издержки растут, и растут повсеместно. Это очевидная вещь. Можно сказать, что если цена и дальше будет падать, то, конечно, наиболее конкурентоспособной окажется только ближневосточная нефть. МЕДИНСКИЙ: Самая дешевая нефть – это Ближний Восток? КОСТОРНИЧЕНКО: Да, безусловно. МЕДИНСКИЙ: Венесуэла. КОСТОРНИЧЕНКО: Здесь все-таки издержки чуть повыше. Но, тем не менее, достаточен запас нефти. На вторую часть вопроса хотел бы ответить, по Клинтону. Дело в том, что, действительно, существовали ограничения на добычу нефти, Клинтон их вводил. Но обратите внимание, что в последнее время - я уже беру администрацию Буша - здесь уже принято решение о том, чтобы, ни в коем случае не ограничивать добычу нефти на территории Соединенных Штатов. Да, какие-то ограничения есть. Условно говоря, не вся нефть добывается и в России. Даже на территории Московской области можно, в принципе... Губкин находил нефтяные месторождения. МЕДИНСКИЙ: Есть? КОСТОРНИЧЕНКО: Есть, но очень глубоко. МЕДИНСКИЙ: В районе Рублево-Успенского шоссе есть? КОСТОРНИЧЕНКО: В районе дач каких-то можно будет со временем поставить эти аппараты и добывать нефть. Но добывать настолько невыгодно, добывать стратегически сейчас совершенно неверно, поэтому... МЕДИНСКИЙ: Смотря сколько, стоит бензин. Вы знаете, если цена бензина подошла бы к рублям пятидесяти, я думаю, что многие бы захотели маленькую качалочку у себя на дачном участке. КОСТОРНИЧЕНКО: Ну, это да. Я здесь опровергаю все-таки тезис о том, что американцы у себя припасли огромные запасы нефти и только ждут, когда везде все иссякнет, и после этого они смогут... На самом деле, это традиционная точка зрения, которая была распространена, мне кажется, с семидесятых-восьмидесятых годов, когда началось падение нефти в Соединенных Штатах. И был запущен такой миф, что, вот, смотрите... МЕДИНСКИЙ: Наверное, не без участия самих американцев. КОСТОРНИЧЕНКО: В какой-то степени, да. ЦРУ активно вмешивается в нефтяную политику других государств, контролирует свою политику, это общеизвестный факт. МЕДИНСКИЙ: Как в известном анекдоте про то, что группа американских исследователей, геологов с удивлением обнаружила над суверенными запасами американской нефти незнакомое недемократическое государство. Скажите, Владимир Николаевич, уже в заключение передачи, у нас осталось несколько минут, и передача у нас как-то получается не столько историческая, сколько о современности. Тема такая: ЦРУ всегда влияло на мировую нефтяную политику. Мы можем приводить бесчисленные примеры свержения режимов, военных переворотов и прочее, и прочее – все это крутилось вокруг одного слова «нефть». Я думаю, что нам следует сделать отдельную передачу, такую полуконспирологическую, о роли нефти, всех этих необычных... я даже не могу подобрать правильного слова, взрывов и падений нефтяных цен в канун краха СССР, которые в какой-то степени дестабилизировали валютные поступления в нашу страну. Но все-таки, по оценке зарубежных экспертов и, в первую очередь, ЦРУ, надолго ли хватит запасов российской нефти? Чего нам бояться? Или жить спокойно? При каком сценарии мы действительно можем оказаться у разбитого корыта? КОСТОРНИЧЕНКО: Интересно, что как раз ЦРУ стало заниматься оценками российской нефти, советской нефти в тот период, когда у них самих стала нефть исчезать. Они создавали рабочие группы в этом направлении. Я сталкивался с архивными материалами. Американцы часть из них рассекретили. Здесь есть очень интересные эпизоды, которые показывают, что в Америке очень тщательно следили за тем, что происходит с советской нефтяной промышленностью. Их оценки были весьма и весьма предметными... МЕДИНСКИЙ: И точными, да? КОСТОРНИЧЕНКО: И авторитетными, да. Соответственно, есть даже данные о том, что они в какой-то мере стимулировали развитие нефтяной промышленности, нефтяной добычи в Западной Сибири, как раз через публикацию доклада, который стал известен советскому правительству в тот период. И это повлияло на то, что в России стали сверхинтенсивно в Западной Сибири добывать эту нефть. Это очень интересный сюжет, который показывает, что Соединенные Штаты, находясь в трудном положении, пытались диверсифицировать поставки нефти. МЕДИНСКИЙ: На сколько лет нам хватит нефти? КОСТОРНИЧЕНКО: В данном случае, какой нефти? Если дешевой нефти, то она уже кончилась, об этом мы можем уверенно сказать. А если говорить о нефти, которую можно использовать как топливо для автомобилей, то её хватит лет на сорок-пятьдесят. Это официальные оценки экспертов. МЕДИНСКИЙ: Разведанных запасов? КОСТОРНИЧЕНКО: В отношении разведанных запасов есть очень серьезная неясность. МЕДИНСКИЙ: Непонятно, что разведано. КОСТОРНИЧЕНКО: Дело в том, что есть разные системы оценки: одна система оценки, допустим, в Европе, другая в Соединенных Штатах, третья в России. Мы не можем точно сказать. Хотя, может быть, где-то в литературе вы видели, что Саудовской Аравии хватит на сто лет, нам на тридцать, и так далее. МЕДИНСКИЙ: Владимир Николаевич, в общем, пятьдесят лет у нас в запасе есть. Давайте договоримся об этом как-нибудь поговорить подробнее. К сожалению, сейчас выпуск новостей, мы вынуждены прервать нашу интересную беседу. Я бы хотел... Спасибо Вам огромное, во-первых. Я бы хотел пригласить Вас на передачу, посвященную истории газа. А всех наших радиослушателей с удовольствием приглашаю завтра в 18.00. в торговый дом «Москва» на презентацию заключительной части своей книги «Мифы о России». Торговый дом «Москва», вы знаете, это на Тверской, прямо напротив мэрии города Москвы. Так что до встречи завтра и до встречи через неделю в восемь часов вечера. Всего... |
