| Радио "Финам-FM" и сайт Skopal.narod.ru представляют: |  |
| Архив "Мифов о России" |
 |
Мифы о России. Текстовая версия.
Эфир от 28/07/2009 Павел I – оболганный государь. В гостях: Андрей Буровский, доктор наук, историк. МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Сегодня, как обычно по вторникам с 8 до 9 вечера, мы развенчиваем мифы о России. И вот среди тех мифов, которые обречены на развенчание – чем уже занялись некоторые... БУРОВСКИЙ: Да, немножко. МЕДИНСКИЙ: ...Историки, режиссёры. Я представляю нашего гостя. Профессор, доктор наук Андрей Михайлович Буровский. Добрый вечер. БУРОВСКИЙ: Добрый вечер. МЕДИНСКИЙ: Андрей Михайлович, «оболганный государь» – знаете, есть такая тема? БУРОВСКИЙ: Есть. Я даже думаю, что их несколько, просто этот более других известен как «оболганный государь». МЕДИНСКИЙ: Да, да. Есть идея у нас сделать целый ряд передач об оболганных в нашей истории государях. Потому что у нас все государи либо великие, либо мерзавцы. А если разобраться, то не все мерзавцы дураки такие, как их представляла позднейшая историография. И вот одним из таких оболганных, на мой взгляд, и на ваш взгляд, мне кажется, государей, является император Павел Петрович Романов, известный как Павел I. БУРОВСКИЙ: Да, он оболган даже больше, чем другие. И причина, в общем, довольно понятна. Матушка Екатерина, взявшая власть абсолютно незаконно, путём переворота, путём убийства собственного мужа, она пришла к власти императрицы, которая должна была отдать власть Павлу, когда ему исполнятся должные лета: по одной версии 18, по другим – 21 год. МЕДИНСКИЙ: Достигнет совершеннолетия. БУРОВСКИЙ: Да. Достигнет совершеннолетия. Просто совершеннолетие было такое плавающее. Но, в любом случае она вдовствующая императрица, а он император. Ну, царица, разумеется, не отдала ему власть, не для того она убивала людей, в том числе собственного супруга. Взяла власть в собственные ручки. И насколько была создана мощная империя лжи, говорит такой факт, когда Павел Петрович пришёл к власти, одним из первых вопросов его был: жив ли мой отец? Он даже не знал, Пётр III действительно был убит, как рассказывали об этом или... МЕДИНСКИЙ: Или заточён. БУРОВСКИЙ: Да, или заточён в каком-нибудь дальнем монастыре, например. Естественно, жизнь этого 42-летнего принца, который, живя в Гатчине, в любую секунду ожидал нападения, смерти, убийства, свержения. Три раза поднимали по тревоге солдат, заряжали пушки. И стоит за этим просто истерика Павла или какие-то более серьёзные вещи – мы до сих пор ведь не знаем. То, что Павел предполагал идти на соединение с Пугачёвым – тоже было. Я могу себе представить сцену, когда Пугачёв, так сказать, император народный, папочка, чудом воскресший... МЕДИНСКИЙ: Батяня. БУРОВСКИЙ: Да, Батяня. «Привет, сынку, я пришёл». И Павел Петрович встречаются, и заключают какой-то договор. Я не могу себе представить, это сцена сюрреалистическая совершенно. Но она была реальна. И потом, мы же очень мало обращаем внимание, говоря об императорах, о царях, о правящих лицах, на их семейную составляющую. Очень несправедливо. Ведь если разобраться, кошмар дворцовых переворотов, когда ближайшие родственники резали друг друга, он же кончился реально на сыне Павла. Он был последним погибшим императором, ну, убитым путём дворцового переворота. Император вообще... МЕДИНСКИЙ: Это символично произошло на рубеже веков. БУРОВСКИЙ: Да, на удивление. МЕДИНСКИЙ: Закончив век дворцовых переворотов. БУРОВСКИЙ: Да. И в этом отношении очень интересна судьба, и та роль, которую сыграла в истории жена Павла, вторая жена Мария Фёдоровна. Вот очень интересно бывать в Павловске... МЕДИНСКИЙ: Первая жена умерла при родах? БУРОВСКИЙ: Она умерла вместе с младенцем. И когда Павел... МЕДИНСКИЙ: Тоже немка, кстати. БУРОВСКИЙ: Говоря коротко, все императрицы были немки. Вопрос: что они делали, став русскими императрицами? И когда Павел очень страдал и не хотел жениться снова, и вообще впал в тоску, Екатерина вылечила его по-своему. Причём, я не думаю, что это был с её стороны какой-то подлый ход. Наверное, дама и правда думала, что сына лечит. Она представила перехваченную её разведкой любовную переписку императрицы покойной и Андрея Разумовского. МЕДИНСКИЙ: Чтобы он побыстрее забыл свою первую супругу. БУРОВСКИЙ: Конечно! Подумаешь, дрянь какая-то была, ему рога наставляла. «Сынок живи спокойно, дыши ровно». Павлу пытались внедрить эту идею, но он почему-то не воспринял эту мысль грандиозную. Впал опять в тоску, даже не пошёл на похороны императрицы, очень страдал. Но, опять же, почему мы отказываем императору в нормальных человеческих чувствах? Может, он жену любил? Ну, простейшее предположение, детское такое. А вот Мария Фёдоровна, вторая его жена, она сделала императорам то, что можно назвать тылом и домом. Почему, я предлагаю бывать в Павловске? Это огромный дворец, но не помпезный колоссальный екатерининский дворец в Пушкине, такое подобие Версаля. Причём, подобие почему? Строился по образцу Версаля. Но екатерининский дворец превзошёл Версаль по пышности и по громадности. Уж если гордиться тем, что мы сделали – пожалуйста, наш Версаль версалее, чем ихний французский. Но это... МЕДИНСКИЙ: Наш-то и строили попозже. БУРОВСКИЙ: Строили попозже, да, я и говорю, как бы вроде пародия на Версаль, но на самом деле пародия превзошла оригинал. А павловский дом, построенный императору, это, конечно, помпезный дворец наследника престола, богатого человека, и так далее, но это дом. Вот в нём почему-то уютно. И самое уютное место в Павловском дворце... МЕДИНСКИЙ: В Гатчине? БУРОВСКИЙ: Нет, не в Гатчине, а в Павловске. А Гатчину подарила позже ему Екатерина. Похоже, пыталась семью сдёрнуть из Павловска. Дух Павловска был ей чересчур чужд, это неприятная была, видимо, для неё тема. А покои Марии Фёдоровны, они очень уютные: женщина спала на такой низкой кровати широкой, и с большими низкими окнами в комнате. Она вставала и тут же видела садик. Вот её садик перед ней, тут же... МЕДИНСКИЙ: Мария Фёдоровна – это вторая любимая жена Павла. БУРОВСКИЙ: Да. Любимая – вопрос сложный. Не доверял ни жене, ни детям. История с первой женой очень его подкосила. МЕДИНСКИЙ: Кстати, отметим, что у Павла и Марии Фёдоровны было 10 детей. БУРОВСКИЙ: Да, детей было много. МЕДИНСКИЙ: 10 детей, и среди них практически почти 3 императора. БУРОВСКИЙ: Да, совершенно верно. МЕДИНСКИЙ: Александр I, Константин – почти император, и Николай I. БУРОВСКИЙ: Ну, собственно, должен был править после Александра именно Константин, после бездетного Александра, но в силу собственных личных черт характера он править не хотел. И, в конце концов, заключил договор с императором – это отдельная тема. Ну, действительно, получается, Мария Фёдоровна родила детей, которые были жильцами на этом свете. В те времена дети умирали очень часто, а у этой четы они умирали реже других. МЕДИНСКИЙ: Я, кстати, хочу посмотреть. По-моему... Нет, были дети рано умершие, но не было умерших... БУРОВСКИЙ: Было двое умерших совсем маленькими. Третья умерла где-то в возрасте 28, если не ошибаюсь, лет. То есть, уже молодой умерла. *** МЕДИНСКИЙ: Были и долгожители, как например его младшая дочь Анна, которая прожила 70 лет. БУРОВСКИЙ: Да. По тем временам это был очень почтенный возраст. В конце концов, если это правда о том, что Александр I ушёл с престола и умер под именем Фёдора Кузьмича, то это тоже возраст более чем почтенный. МЕДИНСКИЙ: Кстати, дочь Мария – 75 лет даже. БУРОВСКИЙ: Нет, они долговечными, здоровыми были. Тоже показатель определённых отношений в браке, пусть косвенный. Кроме того, ещё раз говорю, очень важный для меня момент: Мария Федоровна создала императорам некий тыл и некую семью. В семье были свои разборки, проблемы, измены, безобразия, но это была семья. МЕДИНСКИЙ: Давайте к самому началу вернёмся. Павел I родился в 54-м году, в середине века. Причём, что любопытно, Павел I географически родился в том же самом месте, где он встретил свою смерть. Вот это удивительная мистика. Он родился в Летнем дворце императрицы Елизаветы Петровны, который будет впоследствии снесён, и именно на его месте Павел построит вот этот свой рыцарский Михайловский замок, который каждый из наших радиослушателей может увидеть в Петербурге. Это обязательный пункт в программе для любого туриста в Петербурге. Замок удивительный, окружённый валом, ну, вала сейчас нет, но ров есть. Мосты, которые опускались-поднимались. То есть, это такая защищённая крепость. Совершенно она не защитила Павла, которого в возрасте 45 лет... БУРОВСКИЙ: Да, совершенно верно, совсем молодым. МЕДИНСКИЙ: Был в этом замке, как известно, задушен. БУРОВСКИЙ: До сих пор непонятно, задушен или убит табакеркой в висок. До сих пор об этом спорят. МЕДИНСКИЙ: Апоплексическим ударом табакерки в висок... БУРОВСКИЙ: Совершенно верно! МЕДИНСКИЙ: Как шутили тогда. БУРОВСКИЙ: Вообще, когда занимаешься русской историей, убеждаешься в том, что не всё мы понимаем на рациональном уровне. Вот эта мистика рождения и смерти. То, что в инженерном замке, Михайловском замке до сих пор, ну, ещё раз можете меня осудить за мистицизм и что угодно, но я своими глазами видел там очень странное явление. МЕДИНСКИЙ: Только не говорите, что вы видели там тень Павла, бродящую. БУРОВСКИЙ: Тень Павла я не видел, с ним не общался, но, скажем так, странным образом вставало под очень непонятным углом портьера... МЕДИНСКИЙ: Сквозняк? БУРОВСКИЙ: Сквозняка не было. И нужно громко сказать: «Здравствуйте, ваше величество». И поклониться в эту сторону. Портьера становится на своё место. И иногда в некоторые лунные ночи по лестнице парадной поднимается процессия... МЕДИНСКИЙ: А что вы делали в лунные ночи в Михайловском замке? Там же закрыт музей в это время. БУРОВСКИЙ: Да, там закрыт музей. Но просто, дело в том, что меня просила охрана, которая пропустила меня ночью, ни в коем случае не говорить, когда именно я там попал. Потому что если сказать, когда я попал в Михайловский замок, то будет понятно, кто именно пустил. МЕДИНСКИЙ: То есть, вы туда проникли в эту лунную ночь. БУРОВСКИЙ: Хорошо, я проник туда в лунную ночь. Милиция – это же жуткие рационалисты. МЕДИНСКИЙ: Павла видели? БУРОВСКИЙ: Павла – нет. Процессия... МЕДИНСКИЙ: Платон Зубов там... БУРОВСКИЙ: Да, конечно. Он был там чётко виден. Когда процессия поднимается по парадной лестнице... МЕДИНСКИЙ: Какая процессия?! БУРОВСКИЙ: Много людей, в форме и без, поднимаются по парадной лестнице... МЕДИНСКИЙ: Это вы историю рассказываете или свои видения рассказываете? БУРОВСКИЙ: Почему свои видения? Там не я один был. Поднимается довольно много людей, причём, часть из них видны довольно чётко, часть из них зыбко. Но, по крайней мере, юноша, которого ведёт граф Панин за руку, виден очень чётко. Поэтому... МЕДИНСКИЙ: И что вы сделали? БУРОВСКИЙ: Ничего. Процессия растворяется, дойдя до середины лестницы. МЕДИНСКИЙ: Свят, свят, свят. Мы обязательно сделаем перерыв небольшой, буквально на 30 секунд, после этого вернёмся в Михайловский замок. На этом месте родился и здесь же встретил свою смерть один из оболганных российских императоров Павел I. (Реклама) МЕДИНСКИЙ: Продолжаем нашу беседу с профессором Андреем Буровским о жизни и смерти Павла I, императора российского. Царствовавшего сколько лет в общей сложности? БУРОВСКИЙ: Он родился в 1754 году и принял свою смерть в 1801 году. Вот, пожалуйста, 56 лет. МЕДИНСКИЙ: Нет, нет, нет. Сколько лет из них он царствовал? БУРОВСКИЙ: Всего 4 года, неполные 5. МЕДИНСКИЙ: Будучи единственным, ну, по крайней мере, законным сыном Екатерины, удивительно, что Павел, как говорят историки, прожил всю жизнь в одиночестве. И материнской любви был лишён – Екатерина его почему-то недолюбливала, мало уделяла времени. Занимался ребёнком кто угодно, но только не мать. Вот это странно. Она не производит впечатления жестокой женщины, она столько нянчилась со своими внуками впоследствии. БУРОВСКИЙ: Она не была жестокой женщиной, бесспорно. Просто бывает такая странная логика, непостижимая уму простых людей, вроде вашего покорного слуги, согласно которой власть, богатство или любая другая идея фикс важнее всего остального. В том числе, собственных детей. МЕДИНСКИЙ: Вытесняет человеческие чувства. БУРОВСКИЙ: Да, абсолютно. Дело не в том, что она ненавидела персонально Павла. Во-первых, неизвестно опять же, он, собственно, Петрович или Сергеевич. Салтыкова называли очень реально как его отца, и сами императоры были прекрасно в курсе этой байки... МЕДИНСКИЙ: Вы имеете в виду тот слух, что настоящим отцом – так как Павел родился на 8-й или 9-й год супружества – официальным отцом его якобы был не Пётр III, а Сергей Салтыков, один из фаворитов Екатерины? БУРОВСКИЙ: Да. Само по себе это вполне реальный, кстати, вариант. Потому что Екатерина рожала трижды... МЕДИНСКИЙ: Ну, слушайте, вот посмотреть на портреты Петра I и Павла I... БУРОВСКИЙ: Похож, согласен. Но, понимаете какое дело, портретисты, в отличие от фотографов, они ведь рисуют то, что видят. А как видит портретист? На портретах Алексея Балафре, Алексея Шрама, Алексея Орлова... У него была страшно рассечена щека от уха до кончика рта, и он очень страшно улыбался... МЕДИНСКИЙ: Последствие дуэли. БУРОВСКИЙ: Дуэли очень интересной и подлой. Пушкин в своей «Капитанской дочке» как бы слепил двух Шванвичей под именем Швабрина – папу и сына. Оба редкие сволочи были. И вот старший как раз Шванвич во время дуэли с Орловым отвлёк его криком, и нанёс удар... МЕДИНСКИЙ: Орлов ещё был обычным офицером. БУРОВСКИЙ: Да, разумеется. МЕДИНСКИЙ: Полудержавным властелином. БУРОВСКИЙ: Да, когда он ещё не был любовником Екатерины, называя вещи своими именами. Но вот этот шрам на портретах странным образом исчезает. Вы же понимаете, что если верить портретам полностью, в частности однозначному сходству двух императоров, то... МЕДИНСКИЙ: Просто, может, не с того бока рисовали просто? БУРОВСКИЙ: Может, не с того бока рисовали, а если рисовали с того бока, то шрам исчезает. МЕДИНСКИЙ: То есть, любовником Екатерины Алексей Орлов стал уже будучи обладателем страшного шрама? БУРОВСКИЙ: Да, несомненно. МЕДИНСКИЙ: Украшают мужчину шрамы. БУРОВСКИЙ: Да, и ещё украшает популярность в гвардии. Когда можно через этого мужчину организовать убийство своего мужа – это особенно большое украшение, ценнейшее из них. Да ещё четверо братцев... МЕДИНСКИЙ: Да, он был неформальным лидером, как бы сейчас сказали. БУРОВСКИЙ: Несомненно. МЕДИНСКИЙ: Опинион-лидер. БУРОВСКИЙ: Да. А эта самая гвардия была опинион-лидером всего дворянства. Лидер в лидерах. Слово «партия» дворянство в то время понимало как партию в вист или в преферанс. О слове «политическая партия» они просто не слыхали толком. МЕДИНСКИЙ: Политической партией были гвардейцы. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. Это и была партия дворянства. МЕДИНСКИЙ: Причём, вооружённая партия. БУРОВСКИЙ: А это хорошая вещь, да. А гражданин невооружённый – это вообще не гражданин. Гражданин имеет права, собственность и оружие. МЕДИНСКИЙ: Давайте несколько слов буквально, а то мы сейчас уйдём в историю Древнего Рима, гражданства и так далее, но давайте всё-таки вернёмся к молодым годам императора Павла I. То есть, рос без матери. Воспитатели Павла I? Никита Иванович Панин, образованный человек, масон. БУРОВСКИЙ: Не то слово образованный – великолепно образованный. Что масон, ну это тоже по тем временам некий признак элиты, скажем так, несомненно. Ну, здесь два момента. Первое – дело не в том, что Екатерина ненавидела Павла, но это же был конкурент, претендент на престол волей неволей. И уже потому он был отодвинут. Но вот нашла она ему прекрасного воспитателя. Панин был образованнейший человек, который, конечно, просветил Павла о том, что России не хватает конституции и о том, что он является реальным, законным властелином. И Екатерина через какое-то время была вынуждена отстранить от Павла его воспитателя, потому что он действовал на него по её мнению негативно. Он поддерживал в Павле, во-первых, республиканские идеи, идеи законности и конституционности, которых в России очень не хватало. И что сделал Екатерина? Она заложил ситуацию, которая сказывалась в истории России вплоть до 17-го года и, на мой взгляд, вела её к гибели. Когда правящее сословие подкупается фантастическими привилегиями, просто неправдоподобными привилегиями, почти не имеющими аналогии в истории. С другой стороны, за счёт этого подкупа лишается идеи народоправства, законности и конституционности. Зачем мне конституция, если я имею столько привилегий? И в дальнейшем проблема раскрепощения крестьянства, проблема введения в России конституционного строя, рождение в России какого-то законного, легитимного строя, наталкивалось на сопротивление этого самого богатого, самого властного, и, собственно, единственного политического строя. Потому что не только в Древнем Риме были граждане. Говоря о гражданстве, говоря о вооружённых властных людях, *** имеющих собственность, мы невольно говорим о дворянстве. До середины 19-го века это именно так. И любой император, в том числе и Павел, и последующие сталкивались с этой проблемой. Не зря говорили, что Россия – это монархия, ограниченная удавкой. Вот что должны были делать и Александр, и Павел, и Николай I, если на то пошло, когда они прекрасно понимали, что многие их действия, даже самые разумные, справедливые, осмысленные... МЕДИНСКИЙ: Если они не встретят поддержки вооружённых граждан, коими были только дворяне... БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. Кончится дело удавкой. Павел I всего-навсего расторг союз с Англией, который не был нужен никому абсолютно в России, кроме кучки дворян и был необязателен для истории страны. И заключил выгоднейший, осмысленнейший союз с Наполеоном. Тут же он был убит руками ближайших соратников и на деньги англичан. МЕДИНСКИЙ: Которые наверняка думали, что таким образом они не играют на руку англичанам, а искренне помогают России так, как они её понимали, так, как они её трактовали для себя. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. Я неоднократно встречался с людьми, которые объясняли очень просто и ясно: а мне плевать на всё, что происходит вне кольцевой дороги московской. Я живу вот здесь – это и есть Россия. И презрение, а то и ненависть ко всему, что находится вне кольцевой дороги. МЕДИНСКИЙ: Вы просто встречались с очень близкими к народу людям, потому что многие живут только в пределах, например, между первой и второй Успенкой, а что происходит дальше... Вот этот участок Рублевского шоссе, потому что где живут плебеи, ближе к Николиной горе – это уже не интересно. А въезжать в кольцо – это, простите... Вы ещё в метро предложите спуститься! БУРОВСКИЙ: Да, страшно подумать. МЕДИНСКИЙ: Ильинское шоссе плюс-минус 5 километров. Вот это нормально. БУРОВСКИЙ: Ну вот, есть аналогии в современной России с подобным видением. Я понимаю, что из окна Зимнего дворца... МЕДИНСКИЙ: Россия казалась другой. БУРОВСКИЙ: Разумеется, да. Более того, в Зимнем дворце современном есть такая надпись на стекле, сделанная алмазом: «Здесь присутствовал Николай». Сделанная Николаем II. То есть, дворец – особое всё-таки место, особое жилище. И даже у императора возникает желание как у туриста на Кавказе написать «Здесь был Андрюха Маклай» на скале, вот написать нечто на стекле. «Здесь присутствовал Николай», он здесь был, отметился. И вот из такого здания, разумеется, Россия выглядит совершенно по-другому, чем... Ну да, если даже просто перейти через Троицкий мост Неву и встать на любой из исторических улиц. МЕДИНСКИЙ: Один из мифов, что Павел был точно таким же необразованным солдафоном, как его отец Пётр III. Миф, собственно, поддерживается тем, что одним из его воспитателей был некто Бехтеев (до Панина), который был совершенно одержим муштрой, дисциплиной, армией. И даже подарил Павлу – это известный эпизод – алфавит. Когда Павла учили читать, он подарил ему алфавит, где все буковки были оловянные. Ну, как сейчас делают, в «Икее» продаются, пластмассовые буковки цветные, они налепляются на досочку. Так детей учат читать. А это были точно такие же буковки, только они были оловянные, из которых складывались слова, а сделаны они были в форме солдатиков. Поэтому каждое слово состояло из солдатиков, исполняющих разные приёмы вот этой вот... БУРОВСКИЙ: Муштры. МЕДИНСКИЙ: Разные строевые приёмы с оружием. Поэтому был ли Павел действительно столь необразованным человеком, ничего не читавшим в жизни кроме полевых военных уставов? БУРОВСКИЙ: Во-первых, в подготовку императора и вообще дворянина того времени, естественно, входило знание армии, в том числе муштры, ружейных приёмов. И, я бы сказал, такая профессиональная любовь к армии. Это касается не только Павла Петровича, не только Петра III Фёдоровича, но и любого другого императора, вплоть до Николая II. И любого из прусских императоров, императоров-кайзеров Германской империи, обоих Фридрихов-Вильгельмов это касается просто естественным образом. Это первое. То есть, не нужно считать, что человек, хорошо знающий ружейные приёмы тем самым тупой солдафон – это просто не так. Второе – и Павел Петрович и Пётр Фёдорович были образованнейшими людьми своего времени. Кроме солдафонов, учивших их муштре и прививавших любовь к армии, у них были совсем другие учителя, которые давали им основы наук, представления о жизни совершенно другие, и вкладывали очень передовые для тех времен представления и идеалы. И вот тут третий момент... МЕДИНСКИЙ: Например? Что значит «передовые идеалы»? БУРОВСКИЙ: Пожалуйста. Идеал народоправства. Причём, более совершенный чем тот, который пропагандировала французская революция. Французская революция пропагандировала странную идею уравнительных политических прав, когда каждый человек имеет один голос, независимо от того, что он из себя представляет. В результате так называемая республика превращается просто в стадо, просто безумие... МЕДИНСКИЙ: Чем от этого отличается идея народоправства? БУРОВСКИЙ: Ну, например, можно иметь представительский сословный строй. Он просто действительно более совершенен. МЕДИНСКИЙ: Достойным людям больше голосов. БУРОВСКИЙ: Да, достойным больше голосов, во-первых. МЕДИНСКИЙ: Чуров вас не слышит. БУРОВСКИЙ: Разумеется, потому что когда выбирают сословиями, корпорациями своих представителей, то, по крайней мере, понятно, кого выбирают – лучших людей в этом сословии, наиболее активных и наиболее дельных. А выбор по англо-саксонскому образцу – это выбор себе подобных со всеми вытекающими. Мы видим в любой демократии совершенно провальные варианты. Только в одном случае может существовать демократия – если есть какая-то политическая элита, как правило, плутократия, то есть, власть денег, которая... МЕДИНСКИЙ: Превращает выборы в фикцию. БУРОВСКИЙ: Правильно. МЕДИНСКИЙ: Таким образом, выбирают все, но почему-то только из одного сословия. БУРОВСКИЙ: О, правильно. Или тех, кто нужен этому сословию. МЕДИНСКИЙ: Здесь мы сделаем перерыв на выпуск новостей. И вернёмся к рассказу о государе Павле I через пару минут. (Новости) МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер. У нас в гостях в «Мифах о России» профессор Андрей Михайлович Буровский. Мы беседуем об одном из оболганных российских государей, императоре Павле I, Павле I Петровиче. Вот какое образование получил Павел I? Считается, что он читал в оригинале очень много французских просветителей: Вольтера, Руссо. И литераторов: прекрасно знал Мольера, Расина, Корнеля. Это так? БУРОВСКИЙ: Абсолютно так. Знание языков, опять же, входило в подготовку любого образованного дворянина, тем более императора. МЕДИНСКИЙ: Сколько языков знал Павел I? БУРОВСКИЙ: Как минимум 4, причём 2 – великолепно. То есть, он совершенно свободно как по-русски, так по-французски, по-немецки. Он знал *** по-английски и мог объясняться по-итальянски. Вот, по крайней мере, 4 языка. Это то, о чём мы знаем совершенно точно. Как будто входил ещё и польский, но в какой степени поляки понимали такую неправильную русскую речь, и считали, что он действительно владеет польским языком, в какой степени он действительно мог говорить и читать, скажем, по-польски я не могу сказать сейчас. Но вроде есть сведения у меня о том, что он читал по-польски книги. Но, справедливости ради, на польском читать книги может любой россиянин. МЕДИНСКИЙ: Ну да, при определённом терпении. БУРОВСКИЙ: Ну да, при определённом терпении. Когда произносишь мысленно вслух, ты понимаешь, что имел в виду поляк тогда. Не проблема. Так вот Павел I не только был образованным человеком в плане знания языков, он действительно был очень грамотным, передовым человеком, усилиями Никиты Панина. Панин оставил ему чёткие республиканские демократические идеи. Но почему идея республиканская демократическая, когда она отрицает монархию? Он готовил из него конституционного монарха, не придурка, который бегает с красной тряпкой по Парижу и орёт, что надо вырезать всех королей, а потом сам оказывается королём, как Бернадотт. А он растил нормального политического деятеля, который может согласовать интересы разных сословий, разных народов Российской империи, и предложить какой-то вариант представительской власти. МЕДИНСКИЙ: При этом Павел, насколько я понимаю, в отличие от своей матери Екатерины, человек глубоко религиозный. Поскольку митрополит московский являлся так же одним из его ближайших воспитателей. БУРОВСКИЙ: И в Гатчине известен до сих пор, показывали до конца царской власти коврик, истёртый коленями Павла. МЕДИНСКИЙ: Молитвенный? БУРОВСКИЙ: Молитвенный коврик, да. Он постоянно и много молился. Он действительно был верующим человеком, вполне искренне. И он пытался примерить католицизм и православие опять же. МЕДИНСКИЙ: Это, кстати, интересная идея, надо об этом отметить отдельно. БУРОВСКИЙ: Идея более умная, чем идея современного экуменизма. Потому что современный экуменизм просто полное безумие – все религии слить в одну. Ну, как известно, при скрещивании ежа и ужа получается метр колючей проволоки. МЕДИНСКИЙ: Павел пытался найти общие подходы... БУРОВСКИЙ: Совершенно верно, найти общие точки соприкосновения, и наладить нормальный диалог. Это действительно было продуктивно. Более того, чем взял его Наполеон от начала до конца? Двумя рыцарскими поступками. То ли Наполеон был просто очень хитрый человек, он понимал, как работать с Павлом, а он хотел с Россией дружить. МЕДИНСКИЙ: Это было довольно разумно с точки зрения Наполеона после того, что учудил с его войсками в Италии Суворов. БУРОВСКИЙ: И это тоже. Дело не только в этом. Он прекрасно понимал, что при разделе мира, который он хотел произвести, единственным реальным союзником может быть Россия. МЕДИНСКИЙ: Потому что Британия – объективный конкурент. А больше конкурентов Наполеон себе не видел. БУРОВСКИЙ: А Россия, она конкурент только в одном – она готова себе взять какую-то часть земель. Ну и пусть возьмёт. Другое дело, что Наполеон как раз – не Павел I, а Наполеон – был чудовищно необразованным человеком. И необразованным не потому, что он сам дурак был, а уж простите, такова была французская республика и такова была французская академия. У нас до сих пор только что не молятся, «просветители». Это были полуграмотные, по сравнению с которыми даже Свердлов и Троцкий – это светочи разума. Возьму только один пример... МЕДИНСКИЙ: Точка зрения не бесспорная. БУРОВСКИЙ: А я докажу. В их энциклопедии не было слова Россия. Вот в энциклопедии, которая у нас сейчас преподносится как светоч разума, вершина научного... МЕДИНСКИЙ: Энциклопедия Дидро? БУРОВСКИЙ: Да, конечно. В этой энциклопедии нет слова «Россия», там есть слово «Великая Тартария», причём не «Татария», а «Тартария», и слово «Московия». МЕДИНСКИЙ: Ну, Тартария – это от «тартара», вот туда... БУРОВСКИЙ: Да, тартар – ад. То есть, звукопись: татары – тартары. И вот «Великая Тартария» называется на одних картах вся территория Российской империи, слова «Российская империя» нет. На других картах за Уралом начинается Китай. На третьих картах есть «Московия», а к востоку от Урала «Тартария». И вот эти карты были найдены после Березины, в обозе Бертье, главного генштабиста Наполеона. Вот такими знаниями о России и такими картами руководствовался великий Наполеон. МЕДИНСКИЙ: Это когда Александр I говорил в ответ на очередное предложение мира со стороны Наполеона, что «лучше я буду отступать царём Камчатки, чем заключу мир с французами». Я так понимаю, что Наполеон просто не понимал, о чём он говорит. БУРОВСКИЙ: Ну разумеется. Слова «Камчатка» для него не существовало, он не понимал, что это такое вообще. То есть, Наполеон просто не знал страну, в которую он вторгся – это отдельная тема, о ней позже. Он не понимал, вообще с кем имеет дело. Это был чудовищно необразованный, малокультурный человек, потому что французские академики сами были дикими, некультурными людьми. МЕДИНСКИЙ: Ну, вы знаете, я в отношении малокультурности Наполеона всё-таки с вами долго спорил бы, что не является темой передачи. Но то, что Наполеон много читал о России до вторжения, он много читал, он готовился, он изучал всё, что написано в Европе о России, и в этом отношении старался понять, с кем ему придётся воевать. Но вот действия Наполеона: пренебрежение к церкви, недостаточность борьбы с мародёрами, на самом деле боязнь отпустить крестьян, и самое главное – какие-то чудовищные ошибки с климатом – это всё доказывает, то, что читал Наполеон, было очень отстойной литературой и очень плохой. Это не минус Наполеона, это, наверное, минус в целом европейской русистики того времени. БУРОВСКИЙ: Давайте внесём ясность. Наполеон терпеть не мог Германии, считал немцев дураками сентиментальными, и по-немецки не знал буквально ни слова. А в Германии была хорошая русистика, потому что немцы были связаны с Россией. И как раз одновременно с тем, как Дидро писал о том, что метеориты не падают с неба – это попы обманывают рабочих, будто бы есть метеориты, Вольфганг Хладни в Дерпте и в Данциге создавал современное метеоритоведение, В Петербурге в том числе, на основе... МЕДИНСКИЙ: То есть, у Наполеона были неправильные источники, скажем так. Если бы он читал немцев, то всё было бы нормально? БУРОВСКИЙ: Да, он не читал передовых учёных того времени немецких, он читал дикарей, которые писали во Франции на французском языке. МЕДИНСКИЙ: Лошадей бы гвоздиками подковывал, идя в Россию. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. Хотя бы знал, что вообще существует русская зима и климат, совершенно верно. Давайте сделаем такую вещь, Владимир Ростиславович. Мне есть, что сказать о Наполеоне и России... МЕДИНСКИЙ: Но это отдельная тема. БУРОВСКИЙ: Да. Это отдельная тема, пока я вернусь к тому, чем купил Наполеон Павла. Он сделал две вещи. Во-первых, Павел был кавалером Мальтийского ордена, а зная религиозность императора, мальтийские рыцари обратились к Павлу за помощью, он стал их главой. А Наполеон подарил Мальту императору. И второе... МЕДИНСКИЙ: Просто подарил? БУРОВСКИЙ: Просто подарил. МЕДИНСКИЙ: Отбив её у англичан? БУРОВСКИЙ: Да, просто подарок, бескорыстный вполне. Ну, бескорыстный можно в кавычках, однако подарил. И второе... МЕДИНСКИЙ: Как магистру Мальтийского ордена. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. То есть, такой рыцарский поступок. МЕДИНСКИЙ: Отличное место для военно-морской базы России было бы сегодня. БУРОВСКИЙ: Несомненно, несомненно. МЕДИНСКИЙ: Профукали. БУРОВСКИЙ: Профукали. А вообще союз с Наполеоном был очень выгодным, но из-за идиотской политики дворянства его профукали. Это отдельный разговор, Владимир Ростиславович, об этом мы поговорим отдельно. А пока о Павле I. Второе – Суворов совершил свой героический поход через Альпы – это очень красиво и героично, но одна маленькая деталь: раненых он оставил на милость победителя. МЕДИНСКИЙ: Он оставил из не потому, что он злой, а потому, что не было выхода – они были обречены на смерть. Они их оставил, надеясь на то, что французы будут вести себя по-рыцарски. БУРОВСКИЙ: В те времена, вообще обычно вели себя прилично. То есть, это не было зверством со стороны Суворова, просто бросил и всё – нет. Оставлять раненых при отступлении армии на милость победителя было обычной практикой, и победитель обычно вёл себя рыцарски. Но... МЕДИНСКИЙ: Но есть разные степени рыцарства. БУРОВСКИЙ: Абсолютно верно. МЕДИНСКИЙ: Вот здесь Наполеон превзошёл себя, конечно. *** БУРОВСКИЙ: В точку! Он велел сшить форму новую для солдат, не только кормил и лечил, но и отправил в Россию без всяких условий, в этой новенькой форме, снабдив всем необходимым для марша. То есть, опять же, он вернул солдат... МЕДИНСКИЙ: Я так понимаю, это несколько тысяч человек? БУРОВСКИЙ: Да, это было больше трёх тысяч человек, это была чуть ли ни целая дивизия. Серьёзно. Много русских солдат вернулось в Россию в новеньких мундирах, со всем необходимым, со сменным бельём в ранцах и с запасами продовольствия на неделю. Это серьёзно. Павел получил чёткий дружеский сигнал от Наполеона: «Привет, мы оба хорошие». МЕДИНСКИЙ: Павел решил, что Наполеон такой же рыцарь, как и он. БУРОВСКИЙ: Во-первых, да, бесспорно. А идея рыцарства для него была очень важна, для Наполеона. МЕДИНСКИЙ: Честь и слава. БУРОВСКИЙ: Ну, видите, это то, на чём настаивал Честертон уже в 20-м веке – идея вернуть средневековью как времени рыцарства, называнию вещей своими именами, такой более честной политики. Ну, в этом, что называется, что-то есть. В России, кстати говоря, об этом довольно много в конце 19-го – начале 20-го веков. Временами такие идеи и сейчас носятся. Павел I в это поверил, пошёл на союз с Наполеоном, но что сразу возникает? Возникает такая первая версия континентальной блокады до континентальной блокады. С Англией торговать меньше стали. А что это означает? Дворянские имения становятся менее доходными, чётко, однозначно. МЕДИНСКИЙ: Ну, потому что дворянское хозяйство ориентировано в значительной степени на экспорт. БУРОВСКИЙ: Абсолютно верно. Как у негритянских... МЕДИНСКИЙ: Которое в значительной степени контролируется Британией. БУРОВСКИЙ: Конечно. Как кокосовые плантации у негритянских вождей были ориентированы на продажу иностранцам. То же самое и здесь, то есть, аналог однозначно. Зерно, лес, пенка, то, что необходимо было Британии. МЕДИНСКИЙ: Уменьшились валютные поступления. БУРОВСКИЙ: Вопрос: в чей карман? МЕДИНСКИЙ: Ну, понятно, что... БУРОВСКИЙ: Вот, это как раз принципиальный момент. Когда говорили, что Россия проиграла континентальные блокады, ну, развивала бы собственное производство. Ну, да, было бы, скажем, с сахаром хуже первые 5 лет, но стало бы так же точно за счёт собственных ресурсов, например. Ну, не было промышленности. Что значит, не было? Была, просто она была недоразвита потому, что всё возили из Англии. Зависимость экономическая. Почему было не поставить задачу развивать то, чего не хватает? Это можно было сделать элементарно. МЕДИНСКИЙ: В данном случае, что любопытно, что вот этот товарообмен носил однозначно не очень эквивалентный характер. Потому что вспомним Пушкина: «Всё, чем для прихоти обильной / Торгует Лондон щепетильный / И по Балтическим волнам / За лес и сало возит к нам». БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. МЕДИНСКИЙ: Так возит он что? Пудру, щипчики, зеркала, предметы роскоши. БУРОВСКИЙ: Да. Без зеркал и шёлковых панталон Россия, разумеется, не могла существовать, я понимаю. МЕДИНСКИЙ: Да, да. «Майбахи», «Мазератти», одежда от «Версаче», обувь. Но никто не возил к нам станки паровые, до тех пор, пока такую политику не стал впоследствии проводить сам Александр, и особенно Николай I. Никто не собирался возить к нам достижения науки, паровые машины, механизмы, оборудование. БУРОВСКИЙ: Если говорить о науке, то вместе с немцами, таком, я бы сказал, месте развитии науки тогдашней, вот от Геттингена до Петербурга была такая зона немецкой, а потом немецко-русской науки. Она была передовой для того времени. У нас до сих пор представление такое, что передовая наука – это Франция и Англия, а Германия и тем более Россия – это периферия. Всё наоборот. Я приводил примеры из французской энциклопедии. Британцы были хотя бы практичней, по крайней мере, они собирали реальные позитивные сведения. А французские энциклопедисты просто сборище идеологов, со всеми вытекающими. Одни люди разумом пользуются, другие ему поклоняются. Даже если говорить о науке, ещё вопрос, куда надо было ввозить. МЕДИНСКИЙ: Ну а чем занимался Дидро на досуге, в перерыве между написанием статей для энциклопедии – это отдельная тема для учёных сексологов. Но об этом мы говорить не будем. БУРОВСКИЙ: Нет, это считается неприличным. МЕДИНСКИЙ: Да, это очень неприлично. БУРОВСКИЙ: Это очень интересный вопрос, да МЕДИНСКИЙ: Поэтому мы будем говорить о Павле I после небольшого перерыва. (Реклама) МЕДИНСКИЙ: Продолжаем наш рассказ об императоре Павле I, Павле Петровиче I Романове с профессором Андреем Буровским. Вот эпизод, связанный с Гатчиной. Вот Гатчина, и вообще жизнь Павла I, пока он ещё наследный принц в Гатчине давно является темой для многочисленных иронических заметок и издевательств. Ну, чем там занимался? От безделья Павел I создал какие-то потешные войска вот эти гатчинские, нарядил их в немецкую форму нелепую с буклями и париками, и круглые сутки муштровал и издевался над несчастными солдатами. За малейшее нарушение дисциплины наказание шпицрутенами, упал, отжался. Это вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным. Именно поэтому, когда смерть Екатерины открыла путь на престол Павлу I... Ведь, как известно, Екатерина хотела завещать престол Александру, своему любимому внуку, и если бы не её скоропостижная гибель, возможно, так бы и произошло. БУРОВСКИЙ: Более чем вероятно. МЕДИНСКИЙ: Но то, что Павел I стал императором как бы неожиданно, повергло в шок всех настоящих солдат, истинных вояк, честных гвардейцев, которые понимали, что на смену им придут, так сказать, на смену питерским придут гатчинские. Уж эти гатчинские воевать не умеют, только маршировать. Правда, нет? БУРОВСКИЙ: Здесь сказывается очень печальная сторона российской историографии, Владимир Ростиславович. Её писали 2% населения России или, скажем так, от имени 2%. И гвардейские бездельники, паркетные шаркуны из Петербурга, мужской гарем Екатерины, который, в принципе, воевать не умел и не хотел, и оружия-то не знал... МЕДИНСКИЙ: Слушайте, ну а как же, разве Орлов был плохим солдатом, разве Потёмкин был плохим солдатом? БУРОВСКИЙ: Потёмкин и Орлов-то были хорошими солдатами, но за Потёмкиным и Орловым стояли толпы паркетных шаркунов из Петербурга, которые были записаны до своего рождения или сразу после рождения в полк, к 10-ти годам становились полковниками. А как мы уже догадались, ни разу ни на один развод-то не поехали, не говоря о ружейных приёмах, не говоря о запахе пороха, не говоря уже о пальбе пушек. И таких была толща, их было множество. Кстати говоря, Орлов и Потёмкин водили армейские, а не гвардейские полки. Гвардейские полки были в Петербурге, а отнюдь не в таком неприятном месте как Измаил. В Измаиле было неуютно! МЕДИНСКИЙ: Вы знаете, мы тут недавно беседовали как раз о Полтавской битве, и вот помнится, что под Полтавой, равно как и до этого под Нарвой, и пол Лесной, основную ударную силу составляли именно гвардейские полки. Именно гвардейцы – семёновцы, преображенцы, измайловцы брали на себя самые тяжёлые участки фронта. БУРОВСКИЙ: Измайловцев ещё не было – первое. Второе – преображенцы и семёновцы – это были потешные войска. К вопросу о ценности потешных войск и гатчинских, и петровских. Но при Петре его потешные войска, его гвардия впоследствии, действительно были мощные строевые части. МЕДИНСКИЙ: То есть, это была реально самая боеспособная часть армии? БУРОВСКИЙ: Несомненно, несомненно. И даже под Нарвой именно преображенцы, семёновцы ушли с оружием и барабанным боем. Причём, когда они... МЕДИНСКИЙ: Первый раз под Нарвой? БУРОВСКИЙ: Да, 1700 год. И шведская армия с диким матом, причём русским матом, на них полезла, поставив штыки, потому что ненавидела именно их – они были самыми боеспособными людьми. Основные потери у шведов были от пальбы, от ружейных атак штыковых именно преображенцев. И сам Карл должен был остановить собственных гренадер, чтобы пропустить русскую армию на другой берег. Не хотел этого боя ни в коем случае, всё было уже сделано. Но сам по себе вот этот выплеск ненависти, выплеск энергии бешенной шведских солдат показывает, кто был этой самой боеспособной частью. МЕДИНСКИЙ: Спецназ. БУРОВСКИЙ: Да, спецназ, части особого назначения, элита армейская и так далее. 1700 год, простите, а мы говорим о 1800, если я не ошибаюсь? 100 лет прошло, за это время гвардия, мягко скажем, выродилась. Это была действительно партия дворянства, но чтобы быть партией, надо быть в Петербурге, опять же, а не под Очаковым. Я понимаю, что Причерноморье, тепло, фрукты, но временами ещё турки приходят, понимаете, здесь очень неуютно. Турки такие злые, плохие, стреляют почему-то, это же янычары. И вот с янычарами воевали армейские полки как-то. Причём, воевали блестяще. Были великолепные битвы, приносящие славу русскому оружию, когда сравнительно небольшие русские армии по 30-50 тысяч человек били громадные контингенты по 100 и по 150 тысяч турок. Причём, били позорно. МЕДИНСКИЙ: Во время очаковской, измаильской кампании, Рымник, там участвовали гвардейские полки? БУРОВСКИЙ: Нет. МЕДИНСКИЙ: Ни в одной из этих кампаний? БУРОВСКИЙ: Нет, и не могли. Гвардейские полки были в Петербурге, они вели свою политику и занимались политиканством или просто паркетным шарканьем. Приятной светской жизнью на собственные средства. МЕДИНСКИЙ: Хорошо. Противодействие пугачёвскому бунту, когда пришлось перебрасывать даже из Польши войска, там гвардейцы хоть принимали участие? БУРОВСКИЙ: Да, да. Но, я же не сказал, что гвардейцы были поголовно трусами и мерзавцами, я говорю о другом. Это были совершенно другие части, с другой целью существовавшие, и они были очень мало боеспособны. Другое дело, что за время пугачёвского бунта только один человек, один дворянин совершил государственную измену – тот самый Шванвич, Шванвич младший. Потомок того Шванвича, который чуть не убил Орлова во время дуэли. А все остальные дворяне, включая женщин и детей, они принимали смерть, но они не шли под Пугачёва. То есть, в этой ситуации, бесспорно, на них полагаться было можно. Но во время серьёзной большой войны, когда нужно киселя хлебать на сотни километров пешком – армия ходила пешком, в поездах не ездили, не было поездов ещё, даже теплушек. И шла в бой с тяжёлыми кремнёвыми ружьями... *** МЕДИНСКИЙ: То есть, функции НКВД гвардейцы выполняли нормально, а вот функции армейского спецназа уже... БУРОВСКИЙ: Уже не выполняли, да. Более того, даже функции НКВД выполняли плохонько. Они просто разлагались постепенно спокойно в Петербурге. В гатчинских частях поддерживалась нормальная дисциплина, они нормально могли воевать. Они были боеспособны. Второе – нигде не было так мало телесных наказаний, меньше, чем во всей остальной армии намного, на порядки. МЕДИНСКИЙ: Именно в Гатчине? БУРОВСКИЙ: Именно в Гатчине. МЕДИНСКИЙ: Здесь с точностью до наоборот. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. И второе – только в Гатчине было такое число выслужившихся из простонародья. Последние гвардейцы из простонародья были при Елизавете, её лейб-гвардия. Она специально брала из простого народа гвардейцев, чтобы они возвели её на престол. Такие наименее подкупленные, голодные, нуждающиеся в привилегиях и чинах. А вот здесь такие были гатчинцы. Гатчинцы – это была самая демократическая часть армии. МЕДИНСКИЙ: Как они себя, они ощущали себя армейской элитой? Или это была просто личная преданность Павлу, который их как бы из грязи в князи? БУРОВСКИЙ: В основном это была личная преданность Павлу, но было и противостояние екатерининскому придворному безобразию. МЕДИНСКИЙ: Они друг друга искренне не любили? БУРОВСКИЙ: Искренне не любили, да. Это были совершенно разные версии гвардий. Это были разные элиты. МЕДИНСКИЙ: Гвардия екатерининского формата, это какие полки и сколько тысяч человек в Петербурге? БУРОВСКИЙ: Около 7 тысяч человек. Это измайловский, преображенский, семёновский полки. МЕДИНСКИЙ: Три полка? БУРОВСКИЙ: Да, три полка. Численность называют разную... МЕДИНСКИЙ: Насколько я понимаю, солдат гвардейского полка при переводе в армию... БУРОВСКИЙ: Шёл офицером сразу, однозначно. МЕДИНСКИЙ: Штабс-капитанов тогда ещё не было. Капитан гвардейского полка при переводе в действующую армию шёл полковником? БУРОВСКИЙ: Полковником, однозначно. То есть, это были совершенно другие чины, абсолютно другие. Поэтому гатчинские... МЕДИНСКИЙ: А гатчинские полки, это сколько полков? БУРОВСКИЙ: Гатчинских было немного – гатчинских было три полка, общая численность была примерно 5 тысяч человек. МЕДИНСКИЙ: Ну, сопоставимо на самом деле. БУРОВСКИЙ: Сопоставимо, да, но мы сейчас не считаем армию. Если бы началась гражданская война, сыграла бы главную роль армия, бесспорно. Если бы началась. К счастью Павел смог так быстро провести переворот... МЕДИНСКИЙ: Ну какой переворот, если он был законным наследником престола? БУРОВСКИЙ: А мы не знаем, был ли он законным наследником престола. По одной из версий он сжёг, уничтожил завещание Екатерины. Просто, получив известие, что она упала, лежит и непонятно, что будет дальше, он поднимает гатчинские полки, бросает их на Петербург... МЕДИНСКИЙ: Полки вошли в город? БУРОВСКИЙ: Полки вошли в город. МЕДИНСКИЙ: ГКЧП, 19 августа, армия входит в город. Причём, это боеспособная армия... БУРОВСКИЙ: В отличие от нашего шутовского ГКЧП, это был реальный переворот и реальная армия. МЕДИНСКИЙ: А как реагировали семёновцы и преображенцы? БУРОВСКИЙ: А никак. Они были такой серьёзной военной силой, что должны были бухать шампанское. Всё. И вот бухающие шампанское преображенцы и семёновцы вообще не понимали, что происходит. Придворная шобла, к которой приходят гатчинские офицеры... «Пшёл вон!» «Как? Я вот здесь»… «Пшёл, говорят!» И он пошёл. Гатчинцы окружают Зимний дворец, в нём начинают командовать Павел и его ближайшие люди. И вот, возможно, более чем вероятно, захватив архив императрицы, он его прошерстил позже уже, он занимался документами, касающимися смерти его отца и так далее. И как раз кидал в камин документы, касающиеся его смерти. Но мы знаем только в передаче о документах... В записке Алексея Орлова об убийстве Павла III. Но ведь были же другие документы. И уж наверное, занимался бы завещанием в первую очередь. Более чем вероятно, что в камин полетело завещание, согласно которому наследником престола должен был становиться Александр. Не зря же Павел отменил... МЕДИНСКИЙ: В обход отца. БУРОВСКИЙ: Да, в обход отца, да. Но по правилам, введённым Петром I, император сам назначает себе наследника. Павел упразднил этот петровский закон. МЕДИНСКИЙ: Сразу же, как только пришёл к власти? БУРОВСКИЙ: Как только пришёл к власти. По прямой мужской линии проходит престолонаследие. МЕДИНСКИЙ: То есть, всё равно, таким образом его наследником становится Александр, как старший сын, но только после смерти отца. БУРОВСКИЙ: Да, после смерти отца, но законно, легитимно. То есть, Россию нельзя передавать как табачную лавочку. Ему приписывают такие слова. Нельзя передавать огромную державу как табачную лавочку или надел земли. МЕДИНСКИЙ: Мы начинали с вами с некоторого мистицизма. Вот эта вот мистическая история о том, что, то ли Павел I оставил некое завещание, которое повелел вскрыть через 100 лет, и которое вскрыл уже Николай II. Прочитал, переменился в лице, и сразу же сжёг, так до конца жизни никому и не сказав. То ли эта была бумага, которую Павел I получил от своей матери Екатерины, нашёл-таки в архиве, опять запечатал в конверт сургучом, повелев вскрыть через 100 лет. За этой историей что-то стоит? Что вы об этом слышали? БУРОВСКИЙ: Слышал примерно то, что вы рассказываете сейчас. Слухов ходит много, в том числе и в профессиональной среде. Каждый трактует по-своему, но в эту историю я верю на 100% ровно по одной простой причине. Большинство правителей, они рассчитывают на очень долгий срок своего правления, и оставлять некое завещание потомкам, в общем, традиция обычная. Это делал Наполеон, делали большевики. В 2017 году полагалось раскрывать заложенное письмо потомкам. МЕДИНСКИЙ: Да, да, да. В патронах, их закапывали под памятники. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. Нужны ли кому-то эти чудесные письма – это другой вопрос. Сама идея интересна. Вопрос: что мог оставить Павел? МЕДИНСКИЙ: Говорят, какие-то предсказания. БУРОВСКИЙ: Совершенно верно. МЕДИНСКИЙ: Якобы он сделал это то ли после беседы с Калиостро, то ли с Сен-Жерменом. БУРОВСКИЙ: Да вроде бы Сен-Жермена уже не было в России в это время. МЕДИНСКИЙ: Сен-Жермен вечен. БУРОВСКИЙ: А, ну да! Если исходить из того, что Сен-Жермен и Калиостро вечны... Если жив – он вечно будет с нами. Если выбирать, то... МЕДИНСКИЙ: Кашпировского знаете? БУРОВСКИЙ: Лично нет. МЕДИНСКИЙ: Говорят, похож. БУРОВСКИЙ: Так вот, беседовал он с Калиостро или Сен-Жерменом – история умалчивает. Дело в том, что Петербург – очень странный город. Он и сейчас странный город. В нём происходит очень много странных вещей, которые не укладываются в рациональную картину мира. Правильно это или неправильно – спорить не буду – это происходит и всё. В том числе в Петербурге было сделано несколько предсказаний, и в том месте, где мы можем это проверить, они сбывались. Более чем вероятно, что Павел имел некий прогноз, вероятный прогноз. И если это так, то только в одном он был неправ. Экстраполяция любого современного состояния вещей на будущее – это же не абсолютное предсказание «так должно быть и всё». Это предсказание вероятностное. Если мы будем делать то-то и то-то дальше, то мы получим такой-то результат. Да, если дворянская Россия будет продолжать душить всё остальное, то в этом случае мы получим то, что мы получили. МЕДИНСКИЙ: В 17-м году. БУРОВСКИЙ: Да, и было основание у Николая II меняться в лице. Возможно, предсказание и было. МЕДИНСКИЙ: У нас в гостях сегодня был профессор из Петербурга Андрей Михайлович Буровский. Мы говорили о Павле I, о мистицизме. На самом деле, о многих вещах мы не успели рассказать. И о том, как погиб Павел I, и о том, что делал – самое интересное ведь, за что погиб Павел I. Что он делал, в чём была суть реформ. Давайте договоримся, Андрей Михайлович, мы остановились на Гатчине и гатчинских потешных войсках, как-нибудь при случае мы обязательно продолжим эту тему. БУРОВСКИЙ: Обязательно. МЕДИНСКИЙ: Интересно всё-таки, за что на самом деле убили Павла I. Это была передача «Мифы о России». Как всегда по вторникам с 8 до 9 вечера слушайте об известных и неизвестных, незаслуженно забытых страницах нашей замечательной русской истории. Всего доброго. БУРОВСКИЙ: До свидания! |
