Радио "Финам-FM" и сайт Skopal.narod.ru представляют:

Мифы о России. Текстовая версия.

Эфир от 22/12/2009
Лейб-кампания – первая ФСО России.
В гостях: Андрей Дёмкин, доктор исторических наук.

МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер, дорогие радиослушатели. В эфире как обычно по вторникам мы беседуем о русской истории. Сегодня наша встреча будет приурочена к двум датам, и я уверен, что радиослушатели Финам FM, наверное, первые и единственные в стране, исключая несколько профессиональных историков, узнают об одной из этих дат.

Во-первых, пару дней назад вся страна отмечала День чекиста, поэтому, отчасти, наша передача сегодня будет посвящена чекистам прошлого, чекистам времён XVIII века.

Сразу представлю нашего гостя – Андрей Владимирович Дёмкин, доктор исторических наук, сотрудник Института российской истории Академии наук. Здравствуйте, Андрей Владимирович.

ДЁМКИН: Здравствуйте.

МЕДИНСКИЙ: Значит, наполовину эта передача будет о чекистах XVIII века. А второй повод заключается в том, что через несколько дней исполняется 300 лет со дня рождения второй, пожалуй, по известности императрицы на российском престоле, а именно императрицы Елизаветы Петровны, младшей дочери императора Петра I. Где-то по новому стилю конец декабря как раз, день рождения у неё.

ДЁМКИН: Да. 17 декабря по старому стилю, соответственно, прибавляйте 11 дней.

МЕДИНСКИЙ: 28-го. На днях, на днях. И никто не знает. 300 лет, между прочим. Я представляю, как бы отмечали где-нибудь в Великобритании 300 лет со дня рождения их императрицы Елизаветы. Но наша Елизавета была другой, она была девицей весёлой. Как там, "весёлая царица была Елизавет, поёт и веселится, порядка только нет".

Пела и веселилась она 20 лет. За это время Россия одержала много славных побед и вошла в число ведущих держав мира, укрепила свой статус. Но мы будем говорить о другом, поскольку у меня перед глазами лежит книга – монография Андрея Владимировича под названием "Лейб-кампания императрицы Елизаветы Петровны". Собственно, Лейб-кампания, как я понимаю, Андрей Владимирович, это и есть КГБ?

ДЁМКИН: Ну, если можно так выразиться, применительно к XVIII веку.

МЕДИНСКИЙ: ФСО?

ДЁМКИН: Ну, Лейб-кампания осуществляла охрану императрицы, она была для этого и создана. И, собственно, весь период царствования Елизаветы Петровны она охраняла денно и нощно Елизавету Петровну, наследника престола – Петра Фёдоровича и его жену Екатерину Алексеевну. Пётр Фёдорович – позже Пётр III, а Екатерина Алексеевна – это Екатерина II.

МЕДИНСКИЙ: Отметим, никогда ранее не было отдельной воинской части с совершенно особым статусом, которая бы занималась только охраной монарха. Никогда ранее в России.

ДЁМКИН: В общем, да. Это было специально образованное из гренадерской роты Преображенского полка подразделение, которым командовала сама императрица, она была капитаном...

МЕДИНСКИЙ: Королевских мушкетёров.

ДЁМКИН: И, собственно, ещё одно важное отличие в том, что гренадеры – по штату 300 гренадеров составляли основу этой Лейб-кампании – имели ранги офицеров армейских.

МЕДИНСКИЙ: Каждый из них? То есть, рядовых не было?

ДЁМКИН: Да. Он был рядовой гренадер лейб-кампанец, но имел ранг поручика или позже некоторым стали давать ранг капитана.

МЕДИНСКИЙ: А поручик Лейб-кампании?

ДЁМКИН: Соответственно, поручик Лейб-кампании имел ранг полного генерала и генерал-аншефа, офицер Лейб-кампании.

МЕДИНСКИЙ: Ого. И всего 300 человек?

ДЁМКИН: 300 человек рядовых, плюс там было ещё некоторое количество командного состава в лице, скажем, 12 вице-капралов, 12 капралов, 6 вице-сержантов, 8 сержантов. То есть, это был такой низший командный состав Лейб-кампании. И ещё были две должности, которые занимались в основном квартирмейстерской частью, тылом этого подразделения – это подпрапорщик и квартирмейстер. Дальше шли уже офицеры...

МЕДИНСКИЙ: Андрей Владимирович, а в чём вот уникальность? Действительно ли раньше монарх не нуждался в охране до Елизаветы?

ДЁМКИН: Скажем, охрану Петра I осуществляли гвардейцы. То есть, гвардейцы Преображенского и Семёновского полков.

МЕДИНСКИЙ: Так же как и его отца охраняли разные части, подчинённые даже разным боярам.

ДЁМКИН: До Петра I, скажем, традиции XVII века – там московские стрельцы, они осуществляли внешнюю охрану Кремля. То есть, они стояли на проездных башнях, ходили вдоль стен. Скажем в подклети или в таком полуподвальном помещении Грановитой палаты находилось караульное помещение. То есть, внешнюю охрану осуществляли стрельцы, а в XVIII веке, начиная с Петра I – гвардейцы.

МЕДИНСКИЙ: Насколько я понимаю, для стрельцов это была не их единственная работа.

ДЁМКИН: Нет, нет. Стрельцы в мирное время, будучи в Москве... В Москве было расквартировано до 17 стрелецких полков, они чередовались вот в этих охранных функциях резиденции и, собственно, караул осуществляли...

МЕДИНСКИЙ: Ну, не все. Там были какие-то выделенные у них элитные подразделения.

ДЁМКИН: В караул заступало 500 человек сразу, и они распределялись по разным точкам. Скажем, охрана периметра Кремля, охрана различных других объектов. Соответственно, менялись периодически.

МЕДИНСКИЙ: То есть, по сути, получается, что к охране государя всея Руси подходили совершенно попустительски. 500 человек. Кто их там знает эти 500 человек даже по имени?

ДЁМКИН: Нет. Дело в том, что они осуществляли внешнюю охрану. Внутри дворца охрану осуществляли другие лица. Это были, скажем, такие категории придворных, как спальники во главе с постельничим, они находились непосредственно в помещении государя. Потом, скажем, такие категории дворян как жильцы, стряпчие, которые дежурили...

МЕДИНСКИЙ: Жилец – это должность?

ДЁМКИН: Это определённая дворянская категория, определённый дворянский чин.

МЕДИНСКИЙ: Постельничий тоже должность?

ДЁМКИН: Да. Была ещё должность такая, их было достаточно много – стольники, которые осуществляли, в том числе и функции охраны. То есть, у них были и другие функции, скажем, связанные...

МЕДИНСКИЙ: А кто стоял в серебряных таких, красивых...

ДЁМКИН: Это рынды.

МЕДИНСКИЙ: С топориками.

ДЁМКИН: Обычно, это 4 молодых человека из знатных фамилий. Назывались рынды, то есть, это почётная стража.

МЕДИНСКИЙ: Царь сидит на троне, а четвёрка стоит по периметру.

ДЁМКИН: Да. Это когда были какие-то торжественные церемонии, скажем, приём иностранных послов, какие-то другие церемонии. Вот четыре этих молодых человека в белых одеждах златотканых, с позолоченными топориками...

МЕДИНСКИЙ: В шапках таких высоких, красивых.

ДЁМКИН: Да, в белых высоких шапках. Это просто была такая почётная охрана, почётная стража.

МЕДИНСКИЙ: А топорики ненастоящие были?

ДЁМКИН: Ну, они были церемониальные, они, в общем, не были предназначены для реального боя.

МЕДИНСКИЙ: А правда, что если появиться в присутствии царя Алексея Михайловича с любым оружием – это сразу смертная казнь?

ДЁМКИН: Да. По уложению 1648 года отсекали руку. Вернее, если обнажали оружие в присутствии царя без его, естественно, разрешения, то тот, кто обнажал оружие, отсекали тому руку.

МЕДИНСКИЙ: А просто пройти можно было в покои царя с оружием?

ДЁМКИН: Вообще без разрешения царя не пропускали никого, это был строгий запрет. Конечно, царь мог любого, так сказать, пригласить, в любом качестве, и с оружием. Но если царь специально не приглашал кого-то, то никто вооружённый внутрь дворца зайти не мог, за этим строго следили.

Но это именно реалии XVI-XVII веков, а при Петре ситуация немножко другая, потому что там пошла традиция европейская – там придворные кавалеры должны были на придворных церемониях быть при шпагах. Правда, шпаги эти были облегчённые, они церемониального характера были, тем не менее, это был обязательный атрибут одежды XVIII века, поэтому ситуация там была иная. При шпагах кавалеры являлись на придворные церемонии.

Но периметр охраняли уже гвардейцы. При Петре – гвардейцы двух полков, начиная с Анны Иоанновны, добавились ещё два полка – Измайловский и Лейб-гвардии конный. И при Павле I ещё там были...

МЕДИНСКИЙ: А у Петра I личная охрана была или он никого не боялся?

ДЁМКИН: Ну, во-первых, с ним всегда были денщики. У него были денщики, которые... Вот, Меншиков, кстати, начинал службу денщиком, официально начинал с денщичьей службы, и Ягужинский, генерал-прокурор сената начинал с денщиков. Это были люди, которые при нём постоянно находились, то есть, тоже могли выполнять функции охраны.

МЕДИНСКИЙ: Но штата телохранителей не было?

ДЁМКИН: Особой такой роты или подразделения не было, как вот завела Елизавета Петровна. Это, так сказать, первый опыт был такой.

МЕДИНСКИЙ: Кстати, я хочу немного рассказать о нашей процедуре передачи, Андрей Владимирович. Мы примерно до половины рассказываем историю создания Федеральной службы охраны, ФСО XVIII века. Зачем, какая была судьба, чем они закончили и почему, самое главное, не только до, но и после никогда не было личной охраны у императора. По-моему, аж до Николая II. А потом, примерно с середины часа, мы подключаем к беседе наших радиослушателей. Телефон студии: 730-73-70.

И, наверное, одну тему мы с ними обсудим: а нужна ли главе государства вообще охрана, в каком размере, не является ли это таким европеизированным излишеством или это насущная необходимость? Вот охрана государя императора, царя, президента – это есть дань обстоятельствам или же некое излишество? Вот эту тему мы обсудим с нашими радиослушателями.

Тем более, мы все прекрасно понимаем, что сегодня и Secret Service американского президента и Федеральная служба охраны нашего президента – это далеко не 300 человек, скажем так, далеко не 300 человек. И совсем другие у них возможности, ресурсы и всё теперь иначе.

Но об этом мы поговорим примерно с середины часа, а сейчас короткая реклама.

Реклама.

***

МЕДИНСКИЙ: Ещё раз добрый вечер. Сегодня у нас в гостях доктор исторических наук Андрей Владимирович Дёмин. Андрей Владимирович, через несколько лет исполняется 300 лет со дня рождения императрицы Елизаветы Петровны. Только-только мы отметили День чекиста, и вот такое совпадение – именно Елизавета Петровна впервые вводит в нашу жизнь специальное подразделение, личную охрану императора, воинскую часть – прообраз современной ФСО. Кстати, почему Лейб-кампания? Это название что означает?

ДЁМКИН: Ну, уже давно в европейских, скажем, армиях, и если говорить о европейских монархах, у них практиковалось создание таких частей как Лейб-гвардия. То есть, имеется в виду охраны особы государя, то есть, Лейб-гвардия – это охраны особы государя.

МЕДИНСКИЙ: Лейб – это тело?

ДЁМКИН: Да, имеется в виду...

МЕДИНСКИЙ: То есть, Лейб-гвардия – это бодигарды?

ДЁМКИН: Ну, в общем, да.

МЕДИНСКИЙ: Переведём на английский, да.

ДЁМКИН: Если литературно обработать этот перевод, то это телохранители.

МЕДИНСКИЙ: А "кампания" – это, по-моему, рота?

ДЁМКИН: Кампания – это рота. В данном случае имелось в виду...

МЕДИНСКИЙ: Это по-французски?

ДЁМКИН: Да. И по-английски тоже company – рота.

МЕДИНСКИЙ: А, то есть, это не коммерческая компания, не компания друзей.

ДЁМКИН: Имеется в виду рота охраны, так можно ещё интерпретировать это название. Но она имела, если говорить о штатах, вот 300, скажем, рядовых гренадер – это двойной состав роты. Но это ещё шло от гренадерской роты Преображенского полка, которая тоже имела такой же двойной штатный состав, так она была воссоздана при Анне Иоанновне.

Ну, там история этих гренадер была сложная. Вначале при Петре они существовали, потом были распущены при Анне, потом снова воссозданы гренадерские роты при полках. И вот эта гренадерская рота помогла просто Елизавете Петровне взойти на престол...

МЕДИНСКИЙ: Гренадерская рота Преображенского полка?

ДЁМКИН: Да, да.

МЕДИНСКИЙ: А чем она отличалась от обычных рот Преображенского полка? Ростом?

ДЁМКИН: Во-первых, да, туда набирали самых представительных, сильных, высоких, симпатичных мужчин. Они выделялись ростом. Там рост где-то был от 1 метра 77, до двух с небольшим. То есть, там определённый ранжир был, как сказано.

МЕДИНСКИЙ: По тем временам 1 метр 77 – это сильно выше среднего.

ДЁМКИН: Это уже высокий рост был, да. А двухметровых гигантов было не так много, но, тем не менее, они были в Лейб-кампании. Кроме того, они отличались головным убором – у них была так называемая гренадерская шапка. Не треуголка, не треугольная шляпа как в XVIII веке, а конической формы шапка с гербом на лбу и с перьями, таким богатым убором из перьев.

МЕДИНСКИЙ: Но не меховая шапка это была? Суконная шапка?

ДЁМКИН: Нет, нет. Она была из толстой материи и имела вот этот медный налобник с гербом, и страусовые перья как украшение. Для чего нужна была шапка? Вообще гренадерам...

МЕДИНСКИЙ: Чтобы казаться ещё выше.

ДЁМКИН: Армейским гренадерам тоже полагалась шапка. Это было связано с тем, что гренадеры – это были гранатомётчики. То есть, они вообще изначально предназначались для метания гранат. У них были сумки, где должны были находиться две гранаты. То есть, это их амуниция была помимо фузей, помимо штыка, помимо шпаги.

МЕДИНСКИЙ: Фузей – это ружьё?

ДЁМКИН: Да, в этот момент так называли ружьё. И при метании гранаты, когда делался замах руки полный, эта треугольная шляпа мешала обычно, и она слетала бы, поэтому ещё с Петра в русской армии ввели конический такой головной убор для гренадера. Собственно, он был и в Европе известен, естественно, в европейских армиях, оттуда пришла эта традиция. Для удобства метания гранаты. Поэтому головной убор отличался от, скажем, фузилеров или позже мушкетёров гвардейских и армейских.

МЕДИНСКИЙ: А у мушкетёров тоже треуголка?

ДЁМКИН: Треуголка, да. Ну, мушкетёры – это просто более позднее название обычной пехоты. При Петре – фузилеры, дальше, начиная с Елизаветы, стали называться мушкетёры и потом пошло название "мушкетёрские полки". Ну, пехотные полки реально.

Вот в этом разница. Ну и, естественно, одежда лейб-кампанцев походила на гвардейскую гренадерскую, но была более богата отделана.

МЕДИНСКИЙ: А все лейб-кампанцы вышли из гренадеров Преображенского полка?

ДЁМКИН: Нет, не все. Основу составили гренадеры Преображенского полка, основу. Собственно, вся эта рота перешла в Лейб-кампанию, но дело в том, что там почти сразу начались отчисления за, как тогда называли, "продерзости". То есть, некоторые лейб-кампанцы вели себя очень, так сказать, неосторожно, мягко говоря. То есть, пьянствовали, дебоширили. Их могли арестовывать, там были специальные меры наказания для таких, которых сажали по арест, держали под арестом...

МЕДИНСКИЙ: То есть, они решили, что...

ДЁМКИН: Закоренелые нарушители дисциплины, как бы сейчас сказали, их просто отчисляли.

МЕДИНСКИЙ: То есть, они решили, что они поставили на престол императриц, судьбу за хвост поймали и теперь им всё дозволено.

ДЁМКИН: Да, это было. Кроме того, надо понимать, что вот эта гренадерская рота в основном состояла из лиц податных сословий, то есть, из крестьян, горожан, часть была из церковнослужителей, а дворян там было очень немного. То есть, в основном она была не дворянской. И вот этим первым лейб-кампанцам, во-первых, жаловалось дворянство, и, во-вторых, через год им были даны поместья. Хотя они, в основном, были мелкопоместные – им давались в Пошехонском уезде поместья по 29 крестьян. То есть, очень маленькие такие поместья. Но, тем не менее, им всем давалось.

МЕДИНСКИЙ: Но жить можно, жить можно.

ДЁМКИН: Ну это, конечно, очень слабый, небольшой был доход. Там потом разные проблемы были с этими поместьями. Часто крестьяне жили в разных деревнях, и поместье не было компактно.

МЕДИНСКИЙ: Почему по 29?

ДЁМКИН: Такая была норма. Скажем, гренадерам – 29; вице-капралам – 30; капралам – 35; вице-сержантам – 50.

МЕДИНСКИЙ: А поручикам?

ДЁМКИН: А офицеры были вельможи, им императрица давала деревни и они, в общем, очень быстро стали богатыми людьми. Имеется в виду кто? Имеется в виду Разумовский Алексей Григорьевич, имеется в виду Воронцов Михаил Илларионович, и оба Шуваловых – Пётр Иванович и Александр Иванович. Это были, так сказать, офицеры первые.

МЕДИНСКИЙ: Основатель университета из них кто?

ДЁМКИН: Иван Иванович Шувалов был племянник этих деятелей, он появился позже, он был их племянником. А возглавил вначале Лейб-кампанию в чине капитан-поручика принц Людвиг Гессенский или Гессен-Гомбургский.

МЕДИНСКИЙ: Коржаков.

ДЁМКИН: Ну, может быть. Во всяком случае, эта фигура была, конечно, не случайная. Он, с одной стороны уже был полным генералом, генерал-фельдцейхмейстером, то есть, командующим русской артиллерией. И его Елизавета Петровна назначила капитан-поручиком, то есть, реальным командующим Лейб-кампании, потому что сама она была капитаном, но понятно, что ежедневно надзор за лейб-кампанцами, за этими подразделениями она не осуществляла, ей не до того было.

Конечно, реально командовал Людвиг Гессенский и ещё прапорщик – позже адъютантом он стал – Юрий Грюнштейн. Это был преображенец, и из преображенцев он имел в полку довольно большой авторитет в силу ряда причин. И вот он был назначен вначале прапорщиком, потом адъютантом, то есть, он осуществлял ежедневный надзор и командование.

МЕДИНСКИЙ: Андрей Владимирович, а можно сказать, что просто это было сделано не из государственной необходимости, а из благодарности? Вот Елизавета Петровна была благодарна этим солдатам, которые на штыках, опять же, если верить мифам, выстроились где-то у стен Зимнего дворца и кричали: "Да здравствует императрица Елизавета". В то время как верховники и прочие пытались, так сказать, там... Да, верховников уже не было. Элиты пытались о чём-то договориться, а за окном уже вооружённые преображенцы определились со своими симпатиями.

ДЁМКИН: Они просто арестовали Ивана VI, младенца, его мать – правительницу Анну Леопольдовну, и отца – принца Антона Ульриха. Но дело в том, что да, действительно, конечно, она этим самым отблагодарила, вот созданием такого подразделения такого, отличного от всех. Даровала дворянство, дала им поместья. Это, конечно, в известном смысле была именно дань благодарности. Но, с другой стороны, Елизавета Петровна всю жизнь боялась возможного переворота против себя. Во всяком случае, боязнь у неё была.

МЕДИНСКИЙ: За 20 лет сколько было покушений? По-моему, ни одного.

ДЁМКИН: Там действительно всерьёз ничего особого не происходило. Скажем, известное дело Лопухиных – там, в основном, были разговоры. То есть, нелицеприятные разговоры, касающиеся личности императрицы, в основном это дамы из круга Лопухиных вели...

МЕДИНСКИЙ: Понятно. На тему: сколько платьев и сколько можно веселиться.

ДЁМКИН: Ну, на тему того, что императрица стареет, не так хороша уже, "а вот мы, хоть и старше её, но выглядим лучше". Она это всё узнала и была страшно этим недовольна.

МЕДИНСКИЙ: А меньше надо пить и тусоваться по балам.

ДЁМКИН: И им урезали языки. То есть, буквально палач подрезал язык.

МЕДИНСКИЙ: Да вы что! Серьёзно?

ДЁМКИН: Да, это вот такое наказание было по отношению к Наталье Фёдоровне Лопухиной и к Ягужинской-старшей. То есть, вот этих вот сплетниц наказали таким образом.

МЕДИНСКИЙ: Не отрезали, а чуть-чуть подрезали.

ДЁМКИН: Подрезали, да.

МЕДИНСКИЙ: Слегка шепелявили потом они?

ДЁМКИН: Конечно, речь уже была не такой гладкой. И отправили в ссылку. То есть, она их не казнила, но такому наказанию подвергла.

МЕДИНСКИЙ: Она вообще никого не казнила, за 20 лет ни одного человека.

ДЁМКИН: Да, действительно. Вот перед самим выступлением и перед самим переворотом по традиции, есть такая легенда, что она перед иконами поклялась не подписывать смертного приговора. Это действительно стойкая такая традиция...

МЕДИНСКИЙ: Если её возведут на престол, если фортуна ей улыбнётся.

ДЁМКИН: Да, если у неё получится этот переворот, если она придёт к власти, то она не будет подписывать смертных приговоров. Действительно, она, в общем, эту клятву действительно сохранила, она не нарушила её.

МЕДИНСКИЙ: Что, конечно, по европейским нормам было совершеннейшим варварством. Ну как так можно, 20 лет и никого не казнить? В Европе на уровне муниципалитета вешали пачками и ничего, всё было нормально.

ДЁМКИН: Вообще она была достаточно набожной женщиной, она вообще была набожна и если она клялась, то она действительно это всегда выполняла, потому что она имела страх божий в сердце своём.

МЕДИНСКИЙ: Мы эту тему продолжим сразу после выпуска новостей. Так же подключим наших радиослушателей к беседе. 730-73-70. Пожалуйста, ваши мысли, насколько нужна первому лицу охрана, и в каком количестве? С исторической, конечно, точки зрения.

Новости.

***

МЕДИНСКИЙ: Добрый вечер. У нас в гостях Андрей Владимирович Дёмкин. Мы говорим о том, как создавалась охрана государя императора. Первая ФСО была создана Елизаветой Петровной, дочерью Петра I, 300 со дня рождения которой мы отмечаем буквально через несколько дней.

И как потом охраняли императоров в Российской Империи, поскольку Лейб-кампания была Петром III распущена. Так я понимаю, Андрей Владимирович?

ДЁМКИН: Совершенно верно. После того, как закончились церемонии, связанные с погребением Елизаветы Петровны, он специальным указом распустил Лейб-кампанию, а лейб-кампанцы были устроены в соответствии с девятью разрядами.

Ну, в основном они были отправлены в отставку, кого-то пристроили на службу, правда, им не полагалось по этому указу пенсионного обеспечения, потому что далеко не все могли обеспечить себя содержанием за счёт вот этих поместий или каких-то других источников дохода.

МЕДИНСКИЙ: Ну, а 29 крепостных как же?

ДЁМКИН: Ну, на самом деле, это было очень мало для поддержания уровня...

МЕДИНСКИЙ: Жизни гвардейского офицера.

ДЁМКИН: Фактически не гвардейского, а армейского, потому что они имели ранги армейских офицеров. Когда их в отставку отправили...

МЕДИНСКИЙ: У них же жалование было ещё.

ДЁМКИН: Да, было жалование, когда они служили. Скажем, гренадер, он же армейский поручик, он получал 120 рублей жалования в год, это годовое жалование было поручика, плюс там были доплаты за денщиков, за дрова, ещё целый ряд доплат. Но основное жалование было 120 рублей. И дальше, в соответствии с чином...

МЕДИНСКИЙ: А уровень цен какой, вы не сравнивали?

ДЁМКИН: Надо сказать, что это жалование было, конечно, очень умеренного уровня, хотя уровень цен был такой, что, скажем...

МЕДИНСКИЙ: Килограмм мяса сколько?

ДЁМКИН: Килограмм мяса стоил по-разному. Я в данном случае сравниваю с такими продуктами, которые имели более широкое рыночное хождение, скажем, с рожью или овсом. Четверть ржи стоила в это время 40-50 копеек. Четверть в то время – это...

МЕДИНСКИЙ: Четверть пуда?

ДЁМКИН: Нет, нет, нет, это другая мера. Это примерно 8-9 пудов. Это мера другая.

МЕДИНСКИЙ: Пудов?

ДЁМКИН: 8-9 пудов, да.

МЕДИНСКИЙ: То есть, это получается 120 килограмм ржи.

ДЁМКИН: Это были деньги достаточные для ведения оптовой торговли. Вот если капитал у купца был 120 рублей, то он вполне мог заниматься достаточно серьёзной оптовой торговлей. То есть, он вкладывал этот капитал в дело и он, так сказать...

МЕДИНСКИЙ: Несопоставимо с нынешними зарплатами офицеров. Совершенно несопоставимо.

ДЁМКИН: Ну, во всяком случае, 120 – это был минимум поручика-гренадера. Дальше, соответственно, повышалось это жалование, вплоть до, скажем, адъютант мог получать 800 рублей или даже больше тысячи, потому что...

МЕДИНСКИЙ: То есть, очень богатый человек.

ДЁМКИН: Нет, богатым его, опять же, назвать было нельзя, но состоятельным можно.

МЕДИНСКИЙ: Дворец купить не мог, но хорошую квартиру снимать мог. С прислугой.

ДЁМКИН: Нет, дело в том, что им полагались казённые квартиры, поскольку они находились на службе. Правда, жилищные условия были очень сложными, потому что, скажем, женатым гренадерам полагался на две семьи один покой, а на четырёх неженатых полагался тоже один покой. Ну, это, конечно, не одна комната, это помещение, которое можно было какими-то перегородками разделить, чтобы две семьи, скажем, если семейные, или четыре несемейные могли каким-то образом существовать.

МЕДИНСКИЙ: Но это точно лучше, чем комната в общежитии.

ДЁМКИН: Это, конечно, не одна комната, то есть, это именно называлось покой – помещение, которое можно было разгородить каким-то образом. У них была прислуга обязательно. Хотя бы один денщик или один-два крепостных...

МЕДИНСКИЙ: У каждого гренадера?

ДЁМКИН: Да, конечно, обязательно. Иначе он просто не мог...

МЕДИНСКИЙ: Какой же он гренадер тогда?

ДЁМКИН: Он был поручик армейский, у него был ранг. Во-первых, он был дворянин, во-вторых, он был поручик. Ну как может дворянин без человека, без хотя бы одного денщика или дворового какого-то обходиться. Кроме того, у семейных были и кормилицы, и прислуга женская, и дети, опять же, были. Понятно, что хоть помещение было и мало, но всё-таки оно было каким-то образом разгорожено так, чтобы семьи могли как-то существовать.

Хотя они все жаловались, потому что это были стеснённые условия этих казённых квартир. Понятно, что вот уже одному сержанту полагался один покой. То есть, там ситуация...

МЕДИНСКИЙ: Отдельная квартира была.

ДЁМКИН: Да, отдельное помещение семейному, не семейному. А офицеры, понятно, это были вельможи, которые обладали дворцами, поместьями, у них проблем с квартирами не было.

МЕДИНСКИЙ: Итак, как жили лейтенанты российской армии...

ДЁМКИН: Ну, поручик – это старший лейтенант современный.

МЕДИНСКИЙ: Да, да, мы поняли. Многие всплакнули. 730-73-70. Мы беседуем о становлении личной охраны государя императора. Если есть какие-то мысли в отношении того, почему так мало внимания уделяли наши государи императоры своей охране, нужна ли была им охрана, почему не нужна. На каком этапе в этом возникла необходимость и что делать, может быть, вообще в данном случае, какая наша историческая российская традиция, почему мы так сильно отошли от этой традиции последние лет 80-100. Вот, приглашаем поделиться этими мыслями наших радиослушателей. Хотя разговор очень интересный, даже перебивать не хочется.

Андрей Владимирович, Лейб-кампанию упразднили. Это означает, что перестали охранять императоров?

ДЁМКИН: Нет, охрана осуществлялась гвардейцами, как и ранее. Собственно, гвардейцы внешний периметр, охрана резиденции, каких-то других, так сказать, правительственных резиденций, они осуществляли. То есть, ежедневно заступал караул, это мог быть примерно батальон, ну, гвардейский батальон, и он осуществлял охрану.

МЕДИНСКИЙ: Все подряд.

ДЁМКИН: Да, они по очереди чередовались.

МЕДИНСКИЙ: Личной охраны не было?

ДЁМКИН: Личной охраны, такой как Лейб-кампания, уже не было, но дело в том, что среди лейб-кампанцев была часть, называемая кавалергардами. Вот кавалергарды имеют более раннюю историю, это такая именно почётная охрана. Впервые она была образована Петром в 1724 году во время коронации Екатерины Алексеевны, его жены. То есть, из представительных, статных офицеров набрали несколько десятков человек, одели их в специальную одежду и они осуществляли такую церемониальную что ли охрану во время церемонии коронации. И позже, скажем...

МЕДИНСКИЙ: Ну, это тоже немногочисленное подразделение.

ДЁМКИН: Да, их было 40, в некоторых случаях 60 человек или 80. То есть, вот не больше. Но они распускались, то есть, тогда они постоянно не составляли эту кавалергардскую охрану. Они снова могли других людей привлекать к этому для каких-то вот таких торжественных церемоний коронации, скажем.

Вот Елизавета ввела эту кавалергардскую службу уже в порядок, то есть, одно капральство в 60 человек, оно было кавалергардским. То есть, помимо пехотной униформы гренадерской, она имела ещё кавалергардскую кавалерийскую униформу. Кавалерийская униформа отличалась тем, что у них был супервест – такая безрукавка одевалась поверх униформы суконная, с вышитой звездой Андреевской и орлом. У них вместо шпаги был палаш и высокие сапоги с раструбами для конной езды.

МЕДИНСКИЙ: А кавалергард, кавалер – это...

ДЁМКИН: Это тоже... Кавалер – это вообще в данном случае имеется такая благородная... Потому что шевалье французский и кавалер – это фактически дворянин, благородный.

МЕДИНСКИЙ: Ну, кавалер – это всадник или кавалер – это просто благородный?

ДЁМКИН: Нет, кавалер...

МЕДИНСКИЙ: То есть, охрана из благородных.

ДЁМКИН: Ну, как известно леший валит лошадь и шевалье. Это значит всадник. То есть, фактически это всадник и благородный, это стало синонимом благородного, ну, дворянина фактически.

МЕДИНСКИЙ: А вы знаете, что слово "шваль" произошло от "шевалье"?

ДЁМКИН: Ну, это да, это уже, так сказать...

МЕДИНСКИЙ: В 1812 году. Так наши крестьяне образно называли отступающих французских офицеров.

ДЁМКИН: Так вот, Елизавета ввела этих кавалергардов в состав, вернее, одно капральство стало кавалергардским, соответственно, одевалось в кавалерийскую кавалергардскую униформу и тоже несло службу. После Елизаветы кавалергарды продолжали существовать. Скажем, Екатерина II это кавалергардское подразделение тоже сохранила и тоже использовала как такую почётную охрану.

Но, опять-таки, такого подразделения как Лейб-кампания у Екатерины II не было. А кавалергарды осуществляли чисто такие почетные церемониальные функции. А уже при Павле I был образован полк кавалергардов. То есть, из такой вот почётной охраны был образован полк тяжёлой кавалерии – это 1799 год – который, собственно, уже стал полком гвардейским. И он участвовал уже в войнах, в частности, впервые он участвовал в кампании 1805-го года в Аустерлицком сражении известном, где довольно большая часть кавалергардов погибла.

МЕДИНСКИЙ: Вот эта знаменитая атака кавалергардов, описанная в "Войне и мире".

ДЁМКИН: Совершенно верно. То есть, это уже был настоящий полк, настоящее такое кавалеристское подразделение тяжёлой кавалерии.

МЕДИНСКИЙ: У них была какая-то особая белая форма.

ДЁМКИН: Да, у них была белая униформа и они отличались от конной гвардии тем, что у них шитьё было серебряное, а у конной гвардии – золотое.

МЕДИНСКИЙ: У конной гвардии была тёмная форма...

ДЁМКИН: Нет, нет, нет. У них униформа была такая же. Униформа была чисто бела и чисто тёмная. Я имею в виду применительно к этому времени, к александровскому. Разная униформа. Но у белой униформы воротник был красный и шитьё было серебряное у кавалергардов, а золотое у конной гвардии. Отличали этим. Ну и так ещё были вицмундиры, немножко разница некоторая в цветах воротника вицмундиров.

МЕДИНСКИЙ: Престижнее было служить кавалергардом?

ДЁМКИН: Вообще эти два полка мало отличались и они оба считались аристократическими. Но кавалергардам было действительно более престижно, потому что как-то... Поскольку он образовался из вот этого подразделения почётной охраны, у него всё-таки такой шлейф почётной охраны ещё оставался. А конная гвардия – это полк, который при Анне Иоанновне был... Один из гвардейских полков новых образован при Анне Иоанновне. То есть, как полк конной гвардии.

МЕДИНСКИЙ: А почему "кавалергарда век недолог"?

ДЁМКИН: Потому что они были очень храбрые, бесшабашные!

МЕДИНСКИЙ: Ну, собственно, атака при Аустерлице, о которой мы знаем так мало, а на самом деле, на этом же надо воспитывать наших офицеров. Вот образец. Англичане свою атаку красной кавалерии в Крыму, проведённую абсолютно по тому же... Нет, кстати, в нашей атаке был какой-то военный смысл под Аустерлицем. Она прикрывала отход императора.

ДЁМКИН: Они прикрывали отход гвардейских пехотных полков ещё. Они ударили в тот момент, когда гвардейским пехотным полкам стало тяжело на поле битвы. И они, в общем, сыграли свою роль в этот смысле, потому что на них набросились два полка французской конной гвардии, насколько я помню, конно-гренадерские и конно-егерские с двух сторон.

МЕДИНСКИЙ: Плюс, они ещё напоролись на каре, которое обстреливало их в упор.

ДЁМКИН: Во всяком случае, они выполнили свою задачу на поле боя. Тут не было, так сказать, такой чистой бесшабашности и, в общем, результат был всё-таки.

МЕДИНСКИЙ: Да, результат был. И Наполеон потом всех пленных отпустил – известная история. Будучи восхищённым бесшабашной храбростью, самоубийственной храбростью русских кавалергардов...

ДЁМКИН: Кроме того, он знал, что там служило много представителей аристократии именно.

МЕДИНСКИЙ: Ну, их там несколько десятков человек осталось в живых, по-моему, все остальные...

ДЁМКИН: Нет. Там, на самом деле...

МЕДИНСКИЙ: Попало в плен несколько десятков человек.

ДЁМКИН: Да. Там, на самом деле, очень сильно потрёпан был один эскадрон только, остальные достаточно в удачном состоянии оказались. Там немножко иногда сгущают краски, что весь полк пропал. Нет, конечно.

МЕДИНСКИЙ: Полк пропал у англичан потом!

ДЁМКИН: У нас был потрёпан сильно один эскадрон, насколько я знаю, а остальные так, в общем... Из четырёх эскадронов, они, в общем, остальные эскадроны в лучшем состоянии находились.

МЕДИНСКИЙ: Мы сделаем небольшую паузу на рекламу, а потом нашу интересную беседу продолжим.

Реклама.

***

МЕДИНСКИЙ: Да, мы продолжаем нашу беседу об охране императоров. 730-73-70. Доктор исторических наук Андрей Владимирович Дёмкин в студии. Андрей Владимирович, мы что-то отвлеклись на кавалергардов, которых век недолог. Но ведь известно, что пренебрегали наши императоры охраной, на самом деле. Любили покуражиться. Александр I гулял без охраны по Невскому проспекту, чуть ли ни в одиночестве. Николай I этим бравировал. Правда ли, и почему?

ДЁМКИН: Действительно, Александр I, Николай I и Александр II тоже, в общем, так сказать, по крайней мере, в начале своего царствования, пока ещё не было череды террористических актов против него. Первый, как известно в 1866 году был. Так вот, до этого момента он, в общем, тоже, либо если не в одиночестве, то с адъютантом или ещё с каким-то лицом...

МЕДИНСКИЙ: Чтобы было с кем поболтать.

ДЁМКИН: Да. В общем, ходили фактически без охраны. Но вообще-то эти государи были убеждены, что подданные не могут поднять руку на своего государя. Это убеждение было такое.

МЕДИНСКИЙ: Постойте. Могут пристать с дурацкими просьбами, потом отвязывайся от них.

ДЁМКИН: Ну, во всяком случае, конечно, так сказать, надзор осуществлялся в любом случае, негласный. Нельзя предполагать, что государи ходили, и никто за ними не следил, не смотрел. Но непосредственно с государем были либо адъютант, либо ещё какое-то лицо. И фактически, в общем, такой охраны, которая очевидна, конечно, в то время не было вокруг них. Это было не принято, во всяком случае. Я бы даже сказал, что они считали бы это, может быть, проявлением трусости, если бы их вокруг будут охранять десятки каких-то людей.

МЕДИНСКИЙ: Ну как же, в своей собственной стране самого государя кто-то ещё должен охранять.

ДЁМКИН: Во всяком случае, они это высказывали, что "как я могу вот так отгородиться, вроде бы я боюсь". Ведь известно, что Александр II, собственно, и когда покушение осуществилось по отношению к нему в 1881, он тоже поехал тем же самым маршрутом... Он ездил на развод в Манеж...

МЕДИНСКИЙ: Вы имеете в виду последнее покушение, когда его убили.

ДЁМКИН: Да, последнее. 1 марта по старому стилю 1881 года. Которым руководила Софья Перовская, и Гриневицкий бросил бомбу. Я это имел в виду. То есть, он ездил одним и тем же маршрутом.

МЕДИНСКИЙ: Не менял принципиально.

ДЁМКИН: Нет, в данном случае. По правилу надо было, если ты едешь в Манеж по одному маршруту, обратно ты должен ехать по другому, чтобы дезориентировать террористов. А получилось так, что он поехал по тому же маршруту, он торопился на свидание со своей морганатической женой Екатериной Юрьевской из рода Долгоруких. Он торопился на свидание, он обещал ей прогуляться, соответственно, после того, как он посетит развод в этом Манеже, соответственно, второпях он приказал ехать той же дорогой, потому что это был более короткий путь.

МЕДИНСКИЙ: Потрясающе, что это было, по-моему, 12-е или 13-е покушение на Александра.

ДЁМКИН: Да, там со счёта сбились. Некоторые насчитывают всего 20, потому что там разные, так сказать...

МЕДИНСКИЙ: Ну, 12 как минимум. При всём при этом вся охрана Александра II по-прежнему составляла, по-моему, несколько жандармских офицеров, ехавших вслед за ним.

ДЁМКИН: Да, фактически у него был конвой казаков. Казаки ехали впереди кареты, сзади ехал полицмейстер в санях. В общем, ограниченное число лиц его сопровождало. И, самое главное – он поехал тем же маршрутом, то есть, помог террористам вычислить в данном случае, когда он будет проезжать. Если бы он поехал другим маршрутом, может быть, этого бы и не случилось.

МЕДИНСКИЙ: Вообще как бы отношение государя к собственной охране и к собственной безопасности, об этом, мне кажется, очень показательно говорит история первого покушения на Александра II. Вот когда в него стрелял студент Каракозов. И как он стрелял? Он просто подошёл к решётке Летнего сада, где было полно народу, и с расстояния в несколько метров, расстояние почти вытянутой руки, достал пистолет и выстрелил в царя.

ДЁМКИН: Да. Благо, что у него зрение было слабое, у этого студента.

МЕДИНСКИЙ: Ну, его там кто-то под руку ударил кто-то из крестьян.

ДЁМКИН: Да, именно вот это, кстати, обыгрывалось, что вот крестьянин защитил государя таким образом. А дворянин Каракозов – он по происхождению был дворянин – решился убить государя. Вообще это для государя тоже было несколько неожиданно. Дворянин, казалось бы, то есть, представитель высшего сословия, решился на покушение против государя.

МЕДИНСКИЙ: Замечательно, когда Каракозова схватили и чуть не растерзали, и государь подошёл к нему и задал первый вопрос: "Вы поляк?" Ему не могло придти в голову, что русский будет стрелять в своего государя.

ДЁМКИН: Да, это тоже, действительно. Отношение поляков было известно...

МЕДИНСКИЙ: Ну, там были эти польские восстания.

ДЁМКИН: Да, да. Как раз накануне закончилось очередное польское восстание 1863-1864 годов, соответственно... В общем, действительно, поляки, они... Кстати, вот во время пребывания за границей, там всё время пытались какие-то меры предосторожности именно там, где были достаточно большие, обширные колонии поляков-эмигрантов, там старались каким-то образом... Во всяком случае, местные власти старались не допускать каких-то эксцессов.

МЕДИНСКИЙ: Предполагали, что государю может что-то угрожать в Варшаве, возможно в Париже, но уж никак не в России, да.

ДЁМКИН: Кстати, он был...

МЕДИНСКИЙ: В Париже покушения были.

ДЁМКИН: Да-да. И он ехал вместе с Наполеоном, прогуливался...

МЕДИНСКИЙ: Это Александр I?

ДЁМКИН: Нет, Александр II с Наполеоном III. И действительно один из поляков там попытку покушения совершил, это было. Поэтому, конечно, поляков остерегались очень серьёзно.

МЕДИНСКИЙ: Но дома у себя, вот вплоть до убийства Александра II, не боялись?

ДЁМКИН: В итоге поляк его и убил. Гриневицкий же был поляк, он бросил бомбу под ноги государю и себе вместе – они рядом стояли, он бросил эту бомбу.

МЕДИНСКИЙ: Уже, по крайней мере, после убийства, после вот публичного убийства, скажем так, со второй попытки, второй бомбой, собственно, с этого момента более серьёзное внимание уделяется охране императора?

ДЁМКИН: Ну, во-первых, приходит к власти Александр III, и там происходит как раз реорганизация этой службы всей. Там возникают уже специальные службы, которые занимаются уже негласной охраной, то есть в штатском платье. И там усиливается элемент именно тайной охраны, тайной агентуры, которая занимается не просто охраной, а занимается всякими агентурными мероприятиями для раскрытия возможных покушений. Там уже возникает целый ряд специальных таких вот подразделений, которые занимаются уже охраной ближе к современному пониманию.

МЕДИНСКИЙ: Собственно, именно такая агентура раскрывает, например, заговор Александра Ульянова.

ДЁМКИН: Да, с 1881 года как раз ФСО, оно, в общем, по сути своей и начинает формироваться. Современное, я имею в виду, аналог какого-то современного ФСО. С 1881 года.

МЕДИНСКИЙ: То есть, заговор Ульянова был пресечён именно на этапе подготовки.

ДЁМКИН: Да. Это уже была агентура. Внедряли, так сказать, в революционные организации агентов и вели агентурную работу. Ну и ещё, кроме того, охрана осуществлялась не только гласно, то есть, лицами в униформе, но и негласно, то есть, агентами, которые были в штатском где-то в толпе и наблюдали за толпой и сопровождали государя, лиц царской фамилии уже негласно. Даже иногда и незаметно, так, чтобы...

Кстати, очень часто государи и раньше тоже не любили суеты вокруг себя, охраны, поэтому им приходилось даже прятаться, этим агентам, чтобы не привлекать внимание государя самого или лиц царской фамилии. Тем не менее, осуществлять эту охрану агентурную, негласную, незаметную. Это уже с 1881 года новый уровень идёт, как раз при Александре III начинает формироваться вот эта служба.

МЕДИНСКИЙ: Ну, при Николае II, вероятно, только усиливается.

ДЁМКИН: Естественно, да. Ну, там уже усилилось революционное движение, потом эсеровская террористическая организация усиливает в первые годы ХХ века покушения вот эти на губернаторов, на министров, на великого князя Сергея Александровича покушение в Москве. Самое такое громкое, как известно, было.

МЕДИНСКИЙ: На министра внутренних дел...

ДЁМКИН: Да, да.

МЕДИНСКИЙ: Двух, по-моему.

ДЁМКИН: Да, да, да. На жандармских генералов, на губернаторов. Там довольно много было. Ну, на Столыпина было известное покушение, когда взорвана была дача. Правда, он уцелел, но, тем не менее, покушение известно.

МЕДИНСКИЙ: Большое количество совершенно невинных людей, прислуги и детей погибло.

ДЁМКИН: Да, да. Ну, то есть, это ситуация уже, конечно, ещё более накалялась. Естественно, служба разрасталась и обязанности её просто расширялись ещё более и более.

МЕДИНСКИЙ: А почему? Терялось ощущение сакральности власти? Ничего святого не оставалось?

ДЁМКИН: В общем, да.

МЕДИНСКИЙ: Фактически получается, что мы видим дворцовые перевороты. Но, вплоть до гибели Александра II, нет покушений на государя императора, будь это Алексей Михайлович, Михаил Романов, неважно, собственно, кто.

ДЁМКИН: Пётр III, как известно, уже будучи в заключении, при пьяной такой драке, как излагал Алексей Орлов в письме... Он, правда, не одно письмо написал Екатерине II, но в одном из писем он излагал, что подрались, разняли, а он уже и мёртвый. То есть, ударили бутылкой по голове...

МЕДИНСКИЙ: Ну, это было, скорее всего, запланированное цареубийство по приказу императрицы.

ДЁМКИН: Да. Во всяком случае, с большой долей вероятности. Хотя тут, так сказать...

МЕДИНСКИЙ: Это не покушение.

ДЁМКИН: А Павел I был убит, так сказать, прямо-таки...

МЕДИНСКИЙ: Это заговор, понимаете, это заговор. Мы выносим это дело за скобки – это заговор. Вопрос, чтобы взял кто-то из народа или из мелких дворян как Каракозов, и решил застрелить царя.

ДЁМКИН: Ну, раз убийство, в любом случае, смерть при вот таких обстоятельствах, государя происходила, значит, уже эта фигур не была сакральной. По крайней мере, в глазах тех, кто это осуществлял.

МЕДИНСКИЙ: В глазах ближайшего окружения.

ДЁМКИН: В том-то и дело. Началось с ближайшего окружения, а закончилось уже простым народом. Если говорить о Николае II, когда отношение было уже другое к особе царя, особенно после революции 1905-1907 годов. Особенно после вот этих событий Первой мировой войны, когда царицу смешивали с грязью, обвиняли в связи с Распутиным и вообще распутинщина. Газеты всё это, так сказать, обсуждали, общество бурлило по этому поводу.

Понятно, что ни о какой сакральности в широких слоях общества речи не было, потому что вот эта вот грязь, которая распространялась, она, в общем, известна была достаточно широко. Именно по отношению к императору и его супруге. Супругу Александру Фёдоровну обвиняли и в шпионаже в пользу Германии, в связи с Распутиным и прочее, прочее. Поэтому, конечно, тут уже...

МЕДИНСКИЙ: Вы знаете, во всей этой истории покушений мы, на самом деле, недооцениваем размах революционного террора конца XIX – начала ХХ века. Потому что... Ну, представьте себе, по сути, ведь не то, чтобы каждый месяц, а каждую неделю убивают какого-то крупного государственного чиновника, полицмейстера, губернатора, министра, товарища министра. Каждую неделю.

Если мы посмотрим статистику – сотни, сотни крупных чиновников убиты без всякого повода, просто так, чтобы навести страху. На тот момент эта профессия была гораздо более опасная, чем профессия шахтёра.

И меня всегда удивляла доступность. То есть, как происходит убийство традиционно? Кто-то записывается на приём к губернатору, приходит к нему, достаёт пистолет и стреляет в упор. Это означает, что, по сути, любой человек может записаться и довольно легко попасть на приём к губернатору или к министру внутренних дел. Запишитесь на приём к министру внутренних дел! Бог с ним, пройти с пистолетом, вы запишитесь для начала. Запишитесь и ждите, вам назначат.

К сожалению, наше время истекло. Очень интересная была беседа. Видите, мы немного зашли за отведённый нам участок эфира. У нас в гостях был Андрей Владимирович Дёмкин, мы беседовали о том, как осуществлялась охрана государей императоров, царей в России исторически.

Потом ещё, Андрей Владимирович, давайте отдельно поговорим о XVIII веке, о том периоде Елизаветы Петровны? Всё-таки очень интересное время. Обещаете придти к нам в студию?

ДЁМКИН: Конечно, если пригласите!

МЕДИНСКИЙ: Хорошо, ловлю на слове. До встречи через неделю, в передаче "Мифы о России", в следующий вторник в 8 часов вечера.

Хостинг от uCoz